Каждый хороший
агент -- наблюдатель, причем крайне заинтересованный в объективной оценке
увиденного, ибо домыслы, фантазии и галлюцинации в профессии разведчика
означают смерть. Вероятно, Стоун все это учитывал.
Его голос прервал размышления Блейда.
-- Благодарю вас. Дик, я удовлетворен. Как проходит полет?
-- Нормально.
-- Тогда -- до связи.
-- До связи, Дэйв.
Странник содрал наушники и повернулся к Дугласу и Нибелу.
-- Ну? Что вы поняли, парни?
Первый пилот пожал плечами.
-- Кажется, они проверяли мое последнее сообщение, командир?
-- Нечто вроде этого.
-- Эти жирные задницы -- там, внизу, -- считают нас ненормальными, --
возмущенно произнес Нибел. -- И теперь, Дик, ты тоже попал в небесную
компанию умалишенных.
Блейд ухмыльнулся.
-- Скорее всего. Особенно если они узнают, что я предложил разыграть
флот тарелочек в покер.
-- Это была превосходная идея, командир! Я думал только о том, как бы
обчистить вас с Керком!
-- Меня обчистить непросто, -- сказал странник.
-- В этом я не сомневаюсь, -- подтвердил второй пилот. -- Как говорила
Франсуаза, моя третья жена, на всякого мошенника найдется свой Гудини.
* * *
После обеда и утилизации отходов разговор вновь вернулся к недавним
событиям. Педантичный Дуглас припомнил все подобные случаи из своей практики
-- где, когда и что он видел, в каких количествах и на каком удалении от
Земли. Он описал по крайней мере три типа летательных аппаратов -- огромные
эллипсовидные конструкции, напоминавшие дыню, довольно большие полусферы с
плоским днищем и двояковыпуклые диски. По мнению первого пилота, эллипсоиды
и сферы являлись кораблями дальнего и ближнего радиуса действия, а диски --
разведывательными судами. Блейд припомнил, что в лейк-плэсидском музее
хранились обломки такого бота, кхора, как называли его оривэй. Из него, по
утверждению Стоуна, извлекли обгорелые и изуродованные трупы инопланетян --
человекоподобных существ невысокого роста с зеленоватой кожей. Теперь
странник не сомневался, что то были керендра, представители расы технических
специалистов.
Когда Дуглас закончил, в воспоминания ударился второй пилот. Гарри
Нибела не интересовала внешняя сторона событий; он больше напирал на
собственные переживания при виде звена тарелочек, садившихся ему на хвост.
Он пришел в астронавтику из истребительной авиации и привык ощущать под
пальцем гашетку пулемета; отсутствие оной на космическом корабле повергало
его в крайне нервозное состояние. Каждый раз при встрече с чужаками Нибелу
хотелось выпалить в них, но, к счастью -- своему собственному и пяти
миллиардов землян, -- ничем подходящим он не располагал: ни пушками, ни
ракетами "воздухвоздух", ни самонаводящимися снарядами, ни термическими
бомбами. |