Он еще и торгуется! Ну, погоди, уйдет этот тип, я с тобой поговорю!..

– Сколько же вы хотите?

– Миллион, – бросил Васька как бы невзначай.

– Миллион?! – ужаснулся Иванофф, прикрывая рукой карман.

– Миллион за букет – не каждому по карману! – подзадоривал гостя мой смышленый сынок. – Но согласитесь, цветы того стоят. Думаю, это единственный в мире букет голубых роз.

«В этом ты прав, – подумал я, – другого такого нет».

Страсть коллекционера боролась в душе мистера Роберта с трезвым расчетом. «Миллион, пожалуй, многовато, – думал он. – Завянут они через недельку, одни воспоминания останутся… Многовато, хотя…» В самом дальнем углу его души скреблось неуемное желание. Он был готов пойти на отчаянный шаг и выложить требуемую сумму.

Миллионер, словно готовящийся к прыжку лев, подкрался к букету, впился в цветы безумным взглядом. Ему не терпелось хотя бы прикоснуться к лепестку, но он сдерживал себя, вдыхая космический аромат. Каждый вдох придавал ему решимость.

– Я согласен! – проронил он роковые слова. – Я дам миллион доллар за этот розы.

Он обращался ко мне, полагая, что я уполномочил Василия вести переговоры.

– Соглашайся, отец, миллион в руки плывет! Такое раз в жизни бывает. Ну же!

И тут борьба чувств началась в моей душе. «Миллион – это прекрасно, – думал я, – за миллион я бы отдал и десять таких букетов, но… Ведь эти цветы я подарил Маше в годовщину нашей свадьбы! Она от них в восторге и по сей день. На нее, да и на меня розы оказывают какое‑то гипнотическое облагораживающее воздействие. Нет, их никак нельзя продавать, никак!»

– И вы еще раздумываете?! – поразился Иванофф.

Ища поддержки, я глянул на жену. Она пожала плечами: решай, мол, сам. Похоже, что и на нее миллион произвел впечатление. Чего уж там, живем мы небогато, деньжата нам не помешали бы. Маша давно собиралась дубленку себе купить, да и Ваське неплохо бы кооперативную квартиру… Да что говорить, многие проблемы отпали бы. Скоро отпуск, можно по путевке в капстрану съездить, мир повидать, барахлишка прикупить… Кстати, я давно мечтаю о новом спиннинге… Что же делать, а? Продать букет, пока мистер не передумал? Арнольд, думаю, не обидится, Маша, кажется, согласна. Э‑эх, была не была!..

– По рукам! – отрубил я, но тут…

Но тут на кухне что‑то зашипело, резко запахло озоном, и оттуда в гостиную, шипя и полыхая искрами, бесшумно вплыла тарелкообразная шаровая молния. Мне сразу же вспомнилось картофельное поле близ Истринского водохранилища: молния была уменьшенной копией звездолета Арнольда. Она неподвижно зависла перед нами, части ее электрического тела переливались. В колеблющихся линиях угадывались то очертания материков, то прожилки кленового листа, то странные письмена. Вдруг в самом центре возникла красная точка, она стала увеличиваться в диаметре – и вот на меня уставилась физиономия субъекта в морковном свитере. «Ясно, – догадался я, – меня снова предостерегают от необдуманного шага. Не хотят, чтобы я продавал голубые розы! Ан нет, захочу – продам, захочу – оставлю. И ничего они мне не сделают». Мне почему‑то вспомнилась тетя Клава, ее история с шаровой молнией, двусмысленное предсказание, что я, мол, еще увижу свою молнию, придет время…

А молния тем временем продолжала вращаться и видоизменяться. Из тарелки она превратилась в длинное веретено. Краем глаза я заметил, что жена, сын и американец тоже с ужасом и восхищением взирают на молнию, которая вот‑вот рванет и разнесет наш дом. Лицо гнусного типа в морковном свитере исчезло. Сейчас что‑то произойдет!

Но голубое веретено еще немного постреляло электрическими протуберанцами и плавно двинулось к окну.