Белели в сумраке его светлые одежды. С тревогой в душе
вернулся отец на свое ложе.
Прошел еще час, а сон все не приходит. Тогда брахман снова встал, ходил
взад и вперед, вышел из дому и увидал, что луна уже взошла. Через окошечко
заглянул он в горницу -- Сиддхартха стоял все на том же месте, со
скрещенными руками, и лунный свет играл на его обнаженных коленях. И полон
заботы вернулся отец на свое ложе.
И снова он приходил -- через час, через два, заглядывал в маленькое
окошечко; Сиддхартха все так же стоял -- при свете луны, при свете звезд, в
темноте. Каждый час, молча, брахман выходил, заглядывал в горницу, видел
неподвижно стоящего,-- и сердце его наполнялось гневом, тревогой, трепетом и
горем.
Но когда в последний час ночи, перед рассветом, он вышел опять, то
вошел в горницу и, взглянув на стоящего юношу, который показался ему
выросшим и каким-то чуждым, сказал:
-- Чего ты ждешь, Сиддхартха?
-- Ты знаешь.
-- Ты все будешь стоять так и ждать, пока не наступит день, полдень,
вечер?
-- Я буду стоять и ждать.
-- Ты устанешь, Сиддхартха!
-- Устану.
-- Ты умрешь, Сиддхартха!
-- Умру.
-- Ты Предпочитаешь умереть, чем слушаться отца?
-- Сиддхартха всегда слушался отца.
-- Так ты отказался от своего намерения?
-- Сиддхартха сделает то, что прикажет ему отец.
Первый проблеск зари проник в горницу. Брахман увидал, что колени
Сиддхартхи слегка дрожат. Но в лице Сиддхартхи не было дрожи. В бесконечную
даль были устремлены его глаза. И понял отец, что Сиддхартха уже не с ним,
не в родном доме, что он уже покинул его.
Тогда отец дотронулся до плеча Сиддхартхи и сказал:
-- Ты пойдешь в лес и станешь саманой. Если в лесу ты обретешь
блаженство, приходи научить и меня. Если же постигнет тебя разочарование,
вернись, и мы снова будем вместе творить жертвоприношения богам.
Он снял руку с плеча сына и вышел из дому. Сиддхартха пошатнулся, когда
делал первый шаг. Но он овладел своими членами, поклонился отцу и пошел к
матери, как велел ему отец.
Когда при первых утренних лучах, медленно, онемевшими ногами, он
покидал еще спящий город, у последней хижины поднялась какая-то съежившаяся
фигура и присоединилась к страннику. Это был Говинда.
-- Ты пришел! -- сказал Сиддхартха и улыбнулся.
-- Я пришел,-- сказал Говинда.
У САМАН
Вечером того же дня юноши догнали высохших аскетов-саман И выразили
свое желание стать их спутниками и учениками.
Саманы согласились.
Сиддхартха подарил свое платье бедному встреченному по дороге брахману.
Теперь он имел на себе только повязку вокруг чресел и кусок материи без
швов, землистого цвета, служивший ему плащом. |