Изменить размер шрифта - +
Для меня
оспаривать  их  слова  всегда  мучение, но должен сказать, что люди, знавшие
моего  брата,  никогда таких глупостей не говорили и не спрашивали, за что я
им  очень  благодарен,  а отчасти и несколько удивлен, так как почти все мои
герои  разговаривают,  и  весьма  бегло, на типичном манхэттенском жаргоне и
схожи  в  том, что летят туда, куда безумцы, черт их дери, и вступать боятся
[5],  и  всех  их  преследует  некий  ОБРАЗ, который я, грубо говоря, назову
просто  Старцем  на  Горе.  Но  я  могу  и  должен  отметить,  что написал и
опубликовал  два  рассказа, можно сказать, непосредственно касавшиеся именно
Симора. Последний из них, напечатанный в 1955 году, был подробнейшим отчетом
о  его  свадьбе  в  1942  году.  Детали  были  сервированы  читателю в самом
исчерпывающем  виде,  разве  что  на  желе  из  замороженных фруктов не были
сделаны,  в виде сувениров, отпечатки ступни каждого гостя ему на память. Но
лично Симор - так  сказать,  главное  блюдо,  -  в сущности, подан не был. С
другой  стороны,  в куда более коротком рассказе, напечатанном еще раньше, в
конце   сороковых  годов,  он  не  только  появлялся  во  плоти,  но  ходил,
разговаривал,  купался  в  море и в последнем абзаце пустил себе пулю в лоб.
Однако  некоторые  члены  моей  семьи,  хотя  и разбросанные по всему свету,
регулярно  выискивают  в  моей  прозе  всяких  мелких блох и очень деликатно
указали мне (даже с излишней деликатностью, поскольку обычно они громят меня
как   начетчики),   что  тот  молодой  человек,  "Симор",  который  ходил  и
разговаривал,  не  говоря  уж  о том, что он и стрелялся, в этом раннем моем
рассказике  никакой  не Симор, но, как ни странно, поразительно походит на -
алле-гоп! - на  меня  самого.  Пожалуй,  это  справедливо, во всяком случае,
настолько,  чтобы  я  как  писатель почувствовал и принял этот упрек. И хотя
п_о_л_н_о_г_о  оправдания  такому  "faux  pas"  [6]  найти  нельзя, все же я
позволю  себе,  заметить,  что  именно  этот рассказ был написан всего через
два-три  месяца  после смерти Симора, и вскоре после того, как я сам подобно
тому  "Симору"  в  рассказе и Симору в жизни, вернулся с европейского театра
военных  действий.  И  писал  я  в  то время на очень разболтанной, чтобы не
сказать свихнувшейся, немецкой трофейной машинке.
     О, эта радость - крепкое  вино!  Как  оно тебя раскрепощает. Я чувствую
себя настолько с_в_о_б_о_д_н_ы_м, что уже могу рассказать Вам, мой читатель,
именно  то,  что  Вы  так  жаждете  услышать. Хочу сказать, если вы, в чем я
уверен,  больше  всего  на  свете  любите эти крохотные существа, воплощение
чистого Духа, чья нормальная температура тела - 50,8°    по   Цельсию,   то,
естественно,  и  среди людей вам больше всех нравится именно такой человек -
бо-гознатец  или  богоборец  (тут  никаких  полумер для вас нет), святой или
вероотступник,  высоконравственный  или абсолютно аморальный, но обязательно
такой  человек, который умеет писать стихи, и стихи н_а_с_т_о_я_щ_и_е.
Быстрый переход