|
Неужели они не сознают что от трона зависит само их существование и если он падет, то погребет под собой тех, кто к нему ближе всего? Неужели они не видят этого? - Очевидно, нет. Ведь они - правящий класс, а мне еще не приходилось слышать, чтобы правящий класс видел что-нибудь, кроме собственной выгоды. - Это наша беда. И именно это мы собираемся изменить. - Вы собираетесь упразднить правящий класс? Интересный эксперимент. Полагаю, именно таков н был изначальный план творения, и если бы не Каин*, он вполне бы мог осуществиться. - Мы собираемся, - сказал де Вильмореи, поборов раздражение, - передать управление страной в другие руки. - И вы думаете, это что-нибудь изменит? - Я в этом уверен. - Ах! Как я понимаю, еще до принятия сана ты сподобился откровения Всевышнего и рассчитываешь, что он поведает тебе о своих намерениях изменить модель человечества. Красивое аскетичное лицо Филиппа помрачнело. - Ты кощунствуешь, -- сказал он с упреком. - Уверяю тебя, я совершенно серьезен. Для осуществления ваших планов потребуется как минимум божественное вмешательство. Вам надо изменить не систему, а человека. Можете ли вы с нашими шумными друзьями из ренского литературного салона или любое другое ученое общество Франции изобрести такую систему правления, какая еще не была испробована? Будущее, мой милый Филипп, можно безошибочно прочесть только в прошлом. Аb actu ad posse valet consccutio [По действительному можно судить о возможном (лат. )]. Человек не меняется. Он во все времена пребывает алчным, склонным к стяжательству, порочным. Я говорю о человеке в целом. - Ты берешь на себя смелость утверждать, что удел народа невозможно изменить к лучшему? - вызывающе спросил господин де Вильморен. - Говоря "народ", ты, конечно, имеешь в виду население. Вы намерены упразднить его? Только так можно изменить к лучшему удел народа, поскольку до тех пор, пока он остается населением, проклятие - его удел. - Ты ратуешь за интересы тех, кто тебя нанимает. Что ж, полагаю, это вполне естественно. - Господин де Вильморен говорил со смешанным чувством горечи н негодования. - Напротив, я абсолютно беспристрастен. Итак, каковы же ваши идеи? К какой форме правления вы стремитесь? Насколько я могу судить по твоим словам - к республике. Но ведь мы уже имеем ее. Франция сегодня не что иное, как республика. Филипп удивленно посмотрел на Андре-Луи. - По-моему, ты злоупотребляешь парадоксами. А как же король? - Король? Всем, всему свету известно, что после Людовика XIV во Франции не было короля. В Версале живет тучный господин, который носит корону*; но те самые новости, что ты сегодня привез, доказывают, как мало он значит. |
