– Слона убили масаи?

– Вероятно, нет. Доподлинно это никому не известно.

– Тогда почему просто не сказать: нет?

– Масаи не охотились, чтобы добывать пропитание, и не торговали слоновой костью: у них не было причин убивать его. – Я помолчал. – Опять же, из того, что я узнал о нем этим утром, обнаженный воин с копьем не смог бы свалить его на землю.

– Если масаи его не убивали, почему же они претендуют на бивни? Кто‑то из масаи покупал их на аукционе?

– Насколько мне известно, на Земле бивни масаи не принадлежали. На аукцион их выставил араб, купили их европейцы. Британский музей передал их правительству Кении, они оставались в музее Найроби до начала Галактической эры, да и потом я не смог найти в череде их владельцев хоть одного масаи, пока в восемнадцатом столетии Галактической эры они не оказались у Масаи Лайбона.

– Тогда зачем масаи заявляют, что бивни принадлежат им?

– У меня такое ощущение, что заявляют они другое: бивни нужны им больше, чем кому бы то ни было.

– Мы вернулись к тому, с чего начали, – вздохнула Хильда. – Я спрошу тебя, зачем они мне нужны, ты ответишь, что не знаешь, хотя у тебя есть кое‑какие мысли, но поделиться ими со мной ты не готов. Я права?

Я кивнул:

– Да. Еще кофе?

– До чего же иной раз с тобой трудно, Дункан!

– Я этого не хотел.

– Два дня, Дункан! – Ее пухлый пальчик нацелился мне в грудь. – У тебя осталось два дня.

– А потом мы должны вновь обсудить сложившуюся ситуацию, – напомнил я.

– Нечего нам будет обсуждать, если ты не найдешь более правдоподобных ответов.

– Если я найду ответы, дополнительного времени мне не потребуется.

– Тогда тебе лучше их найти, потому что, по моему разумению, ты не приблизился к бивням ни на шаг.

Я вернулся в кабинет, подошел к раковине, умылся, решил, что пора и побриться.

– Компьютер?

– Да, Дункан Роджас?

– Как идет поиск бивней?

– Не нашел их следов после того, как Таити Бено похитила их с Винокса IV.

– Хочу попросить тебя об одной услуге.

– Слушаю.

– Пока я бреюсь, подготовь мне краткую историческую справку по масаи начиная с тысяча восемьсот девяносто восьмого года Нашей эры.

– Вы должны выразиться более точно. Я нахмурился:

– Тебе нужна конкретная дата в тысяча восемьсот девяносто восьмом году?

– Я хотел бы получить уточнение термина «краткая», – ответил компьютер.

– Не более пятисот слов.

– Приступаю. Исполнено.

– Я еще не побрился.

– жду…

Несколько секунд спустя я сел за стал.

– Компьютер, я готов.

– В тысяча восемьсот девяносто восьмом году племя масаи насчитывало двадцать пять тысяч человек. Ему принадлежала большая часть Рифтовой долины, а также практически весь юг Кении, включая Тзаво, Амбосели и Масаи Мара, и северные регионы Танганьики: плато Серенгети, гора Килиманджаро и кратер Нгоронгоро. В Восточной и Центральной Африке они считались самыми умелыми воинами, по репутации сравнимыми (до прямых стычек дело не доходило) с зулусами Южной Африки.

К тысяча девятьсот десятому году британцы ввели законы, лишившие масаи их былого могущества и привычного образа жизни Масаи запретили носить копья и даже щиты, они больше не могли нападать на другие племена. К тысяча девятьсот сороковому году их лишили даже традиционного обряда посвящения в мужчины, когда юноши с одним копьем выходили против львов.