– Тогда спроси его, почему результат отличается от нуля.

– Спрошу. Я пытаюсь найти оптимальную формулировку вопроса. – Она помолчала, чтобы не мешать мне думать. Наконец я определился со словами:

– Компьютер, какие факторы изменили вероятность влияния Слона Килиманджаро на будущее масаи с нуля на тридцать четыре десятитысячных процента?

– Показания с чужих слов, касающихся некоторых заявлений Сендейо.

– Кто такой Сендейо?

– Один из вождей масаи, брат Ленаны, верховного вождя масаи в тысяча восемьсот девяносто восьмом году Нашей эры.

– И что заявлял Сендейо?

– Не имею достаточной информации.

– Если ты не знаешь, о чем он говорил, почему его слова повлияли на твои расчеты?

– Для изменения вероятности с нуля до тридцати четырех десятитысячных процента достаточно того, что он был одним из вождей масаи и упоминал о Слоне Килиманджаро.

– Спасибо. – Я повернулся к Хильде. – Я ошибся. – Тяжелый вздох. – Я и представить себе не мог, что простое упоминание о слоне может повлиять на величину вероятности.

– Возможно, ты ошибся, – согласилась Хильда. – Однако возникает другой вопрос. Компьютер?

– Слушаю?

– Как я понимаю, ты не нашел сведений, доказывающих причастность масаи к смерти Слона Килиманджаро. Это так?

– Так.

– Откуда же Сендейо узнал о смерти слона… и вообще о его существовании?

– Не имею достаточной информации. Хильда посмотрела на меня.

– Не знаю, куда приведут нас наши вопросы, но картина получается интересная.

– Очень интересная, – согласился я.

В последующие тридцать минут интерес этот заметно поугас, потому что я не смог заставить компьютер выявить связь между Сендейо и/или масаи и слоном. Вождь, возможно, лишь раз помянул слона, источник информации услышал об этом с чужих слов, так что его показания могли не соответствовать действительности, однако это единственное упоминание повлияло на расчеты компьютера. Но другая информация отсутствовала, не выдвигал компьютер и своих версий, ссылаясь на недостаточность имеющейся у него информации.

Цепь моих вопросов прервала Хильда.

– Мы открываемся через двадцать минут. Мне пора заняться делами.

– Хорошо.

– Дай мне знать, если что‑нибудь найдешь.

– Обязательно.

Ее образ исчез, а я сосредоточился на компьютере, не зная, с какой стороны подступиться к проблеме. Чтобы потянуть время, я спросил, не обнаружил ли он бивни. Компьютер ответил, что не может установить их местонахождение после того, как Таити Бено выкрала их у Летящих‑в‑ночи.

Идеи мои иссякли, но мне ужасно не хотелось прерывать допрос компьютера, имея в своем распоряжении еще пятнадцать минут, поскольку вновь коснуться интересующего меня предмета я мог лишь через десять часов, после закрытия «Брэкстона».

– Пожалуйста, воссоздай голограмму бивней, – попросил я в надежде, что меня осенит блестящая идея, если я буду видеть их перед собой.

– Исполнено, – ответил компьютер, и передо мной возникли бивни.

Как всегда, я не мог оторвать от них глаз, но в голову не лезло ничего путного. Я не знал, какие вопросы надо задать компьютеру, чтобы он нашел‑таки связь между ними и Сендейо или масаи. Я откинулся на спинку кресла, положил ноги на стол, вздохнул.

– Они выглядят такими чистенькими, несмотря на всю кровь, которые они несут на себе.

– Это же удлиненные коренные зубы, – поправил меня компьютер. – На них нет крови, Дункан Роджас.

– Это метафора, – ответил я.