«Иглы» открыли огонь первыми, выпустив каждый по одной ракете AMRAAM. Это были ракеты типа «пусти и забудь», что позволяло американским истребителям отвернуть сразу после их пуска. Однако «иглы» поступили иначе. Они устремились на противника следом за ракетами, движимые желанием отомстить, на которое их подвигли десятичасовые размышления над словами президента, услышанными по радио. Отныне они руководствовались личными мотивами, и первое звено «иглов» продолжало сближаться с иранскими F‑4, следуя за самонаводящимися ракетами, выбравшими себе цели. Три из четырех истребителей противника, захваченные врасплох поведением ракет – американские лётчики называли их «слэммерами», – были сбиты. Четвёртый сумел осуществить манёвр уклонения, благословил свою счастливую звезду, повернул, чтобы выпустить свои ракеты, и тут же увидел на экране радиолокатора американский истребитель, который находился всего в пятнадцати километрах – и это при скорости сближения почти в две тысячи узлов. Заколебавшись, иранец повернул на юг, что оказалось роковым. Пилот «игла» вместе со своим ведомым в полумиле позади снизил скорость и зашёл с хвоста, точно с «шестёрки»[125]. Ему хотелось внимательно посмотреть на противника и затем сбить его пушечным огнём с близкого расстояния. Этим утром лётчик иранского истребителя слишком медленно реагировал на стремительно меняющуюся ситуацию. Ещё через пятнадцать секунд его F‑4 огненным шаром заполнил поле прицела американского «игла»…

– Лис‑третий, Лис‑третий, я сбил его!

Теперь к району боя приближалось второе звено американских перехватчиков. Наземные диспетчеры ОИР, потрясённые тем, как быстро закончилось первое столкновение, отдали приказ своим истребителям повернуть в сторону приближающихся «иглов» и выпустить дальнобойные ракеты с радиолокационным наведением. Но и в этом случае американцы не отвернули и не попытались уйти, как этого от них ожидали. Они продолжали полет, повернув на девяносто градусов и сохраняя неизменным расстояние между собой и иранскими истребителями, пустившими ракеты. Это помешало радиолокаторам последних воспользоваться эффектом Допплера[126] и определить расстояние до цели. В результате ракеты полетели наугад, без наведения на цель. Затем «иглы» повернули в сторону вражеских истребителей, зашли к ним в хвост и выпустили собственные ракеты с расстояния меньше десяти миль, воспользовавшись тем, что иранские F‑4 замешкались, пытаясь заново обнаружить временно исчезнувшие цели и произвести второй залп. Получив предупреждение от наземных диспетчеров, что к ним приближаются ракеты, иранские истребители сделали попытку отвернуть и уйти от них, но оказались слишком глубоко в зоне досягаемости «слэммеров», и через несколько секунд все четверо взорвались.

– Эй, приятель, говорит «Бронко», – послышался насмешливый голос американского пилота на частоте связи наземных иранских станций с истребителями. – Посылай нам ещё. Мы проголодались. Собьём их, а потом употребим ваших баб! – Он перешёл на канал «Скай‑один» и связался с АВАКСом. – Это «Кобра‑Лид», где самолёты противника, приём.

– В вашем секторе их больше нет. Будьте наготове.

– Понял. – Подполковник, командовавший 390‑й эскадрильей, снова сделал крутой поворот, встав на крыло, и посмотрел вниз, где увидел множество танков, которые двигались из места своего сосредоточения. Впервые в жизни он пожалел, что его истребители вооружены ракетами «воздух – воздух», а не «воздух‑земля». Подполковник Уинтерс был родом из Нью‑Йорка.