|
В коридоре раздался шум, крики. Гукмасов приоткрыл дверь и сказал кому-то, что произошел досадный казус - поручик Эрдели разряжал пистолет и поранил руку. Раненого отправили на перевязку к профессору Веллингу, который, по счастью, еще не успел уехать за приспособлениями для бальзамирования, после чего все вернулись в номер к Гукмасову. - Что дальше? - спросил Фандорин. - Вы удовлетворены? Гукмасов покачал головой: - Дальше вы будете стреляться со мной На тех же условиях. - А потом? - А потом - если вам снова повезет - со всеми остальными, по очереди. Пока вас не убьют. Эраст Петрович, избавьте меня и моих товарищей от этого испытания. - Есаул смотрел молодому человеку в глаза чуть ли не с мольбой. - Дайте честное слово, что не станете участвовать в расследовании, и мы разойдемся друзьями. - Быть вашим другом счел бы за честь, но вы требуете невозможного, - ( печально произнес Фандорин. Маса шепнул ему на ухо: - Господин, я не понимаю, что вам говорит этот человек с красивыми усами, но чувствую опасность. Не разумнее ли будет напасть первыми и перебить этих самураев, пока они не изготовились? У меня в рукаве ваш маленький пистолет и еще тот кастет, который я купил себе в Париже. Очень хочется его опробовать. - Маса, оставь свои разбойничьи замашки, - ответил слуге Эраст Петрович. - Я буду драться с этими господами честно, по очереди. - О-о, тогда это надолго, - протянул японец и, отойдя к стене, сел на пол. - Господа, - попытался воззвать Фандорин к благоразумию офицеров, - поверьте мне, у вас ничего не выйдет. Только зря время потеряете... - Не надо лишних слов, - перебил его Гукмасов. - Ваш японец умеет заряжать дуэльные пистолеты? Нет? Тогда заряди ты, Эйхгольц. Противники снова разобрали пистолеты и натянули платок. Есаул был угрюм и решителен, у Фандорина же вид был скорее сконфуженный. По команде (теперь отсчитывал Баранов) Гукмасов вхолостую щелкнул курком, а Эраст Петрович не выстрелил вовсе. Смертельно побледнев, есаул процедил: - Стреляйте, Фандорин, и будьте прокляты. А вы, господа, решите, кто следующий. И забаррикадируйте дверь, чтоб не лезли! Не выпускайте его отсюда живым. - Вы не желаете меня выслушать, а зря, - сказал коллежский асессор, взмахнув заряженным пистолетом. - Я вам говорю, со жребием у вас ничего не выйдет. У меня редкий дар, господа, - ужасно везет в азартные игры. Необъяснимый феномен. Я уж давно свыкся. Очевидно все дело в том, что моему покойному батюшке столь же редкостно не везло. Я выигрываю всегда и в любые игры, и оттого терпеть их не могу. - Он обвел ясным взглядом хмурые лица офицеров. - Не верите? Вот видите империал? - Эраст Петрович достал из кармана золотой и протянул Эйхгольцу. - Бросайте, барон, а я угадаю, орел или решка. Оглянувшись на Гукмасова и Баранова, барон, молодой офицерик с едва пробивающимися усиками, пожал плечами и подбросил монету. Она еще вертелась в воздухе, а Фандорин уже сказал: - Не знаю... Ну, допустим, орел. - Орел, - подтвердил Эйхгольц и бросил еще раз. - Снова орел, - скучливо произнес коллежский асессор. - Орел! - воскликнул барон. - Ей-богу, господа, смотрите! - Ну-ка, Митя, еще, - сказал ему Гукмасов. - Решка, - приговорил Эраст Петрович, глядя в сторону. Воцарилось гробовое молчание. На распростертую ладонь барона Фандорин даже не взглянул. - Я же вам говорил. Маса, икоо. Овари да <Идем, Маса. Кончено (яп.)>. Прощайте, господа. Офицеры с суеверным ужасом смотрели, как чиновник и его японский слуга идут к двери. Бледный Гукмасов сказал вслед: - Фандорин, обещайте, что не используете свой детективный талант во вред отчизне. Здесь на карту поставлена честь России. Эраст Петрович помолчал. - Обещаю, Гукмасов, что ничего не сделаю против своей чести, и думаю, этого достаточно. Коллежский асессор скрылся за дверью, а Маса на пороге обернулся, церемонно поклонился офицерам в пояс и тоже был таков. |
