|
В самой деревне имеется семейный пансион, если можно так назвать старый деревенский дом, в котором живет молодая семья, принимающая постояльцев. Не думаю, что там предоставят вам современный комфорт... - Ничего не поделаешь, - заметил Пуаро. - Придется с этим мириться. - Не знаю, за кого вы будете выдавать себя там, - продолжал Спенс. - Можно было бы сказать, что вы оперный певец, сорвавший голос и нуждающийся в отдыхе. Это выглядело бы весьма правдоподобно... Пуаро выпрямился. - Никоим образом! - заявил он. - Я - Эркюль Пуаро и поеду туда под своим собственным именем. На лице Спенса отразилось некоторое сомнение. - Вы считаете, что это разумно? - Это необходимо. Не забывайте, дорогой друг, что у нас мало времени! Мы должны быстро достичь цели. Что нам известно? Ничего. Но нам следует прикинуться, что мы многое знаем. Я - Эркюль Пуаро, великий и единственный Эркюль Пуаро. И я не удовлетворен приговором, вынесенным по делу об убийстве миссис Мак-Джинти. Очевидно, потому, что я, располагая определенными доказательствами, догадываюсь об истине. Пусть люди так думают. Это нам только на руку! Вы сомневаетесь? Спенсу ничего не оставалось, как согласиться. - Одно лишь мое присутствие, - продолжал Пуаро, - вызовет у людей определенную реакцию. И я намерен наблюдать за ними. Это, несомненно, будет весьма поучительно! - Действуйте осторожно, мистер Пуаро, не нужно слишком рисковать. Я не хочу, чтобы с вами что-нибудь случилось! - Но, если со мной что-то случится, - возразил сыщик, - разве это не докажет вашу правоту? - Докажет, - смущенно ответил комиссар. - Но я не хочу, чтобы она была доказана такой ценой! Глава 4 Пуаро осмотрел комнату, в которой оказался. Единственным достоинством ее были размеры Сыщик провел указательным пальцем по верхней полке этажерки и поморщился: как он и предполагал, этажерка была покрыта пылью Пуаро уселся на диван, и старые пружины прогнулись под его тяжестью. Три находившихся здесь кресла были, по-видимому, не в лучшем состоянии. Собака, которая в этот момент разглядывала Пуаро с любопытством, не внушающим доверяя, была, по всей вероятности, больна чесоткой. Комнату украшали гравюры на металле, изображавшие батальные сцены, и две довольно удачные картины, написанные маслом. Обои на стенах поблекли, утратив свой первоначальный цвет. Столы с разными по длине ножками, нуждались в серьезном ремонте. На стертом ковре виднелись дыры. Окно было распахнуто, и, казалось, никто не смог бы его закрыть. Дверь была такой же расхлябанной. В тот момент она была закрыта, но Пуаро уже знал, что она распахивается при малейшем порыве ветра. Эркюль Пуаро был удручен своим жалким положением. Дверь открылась, и вошла миссис Саммерхейз. Это была рыжая женщина с довольно приятными чертами лица, усеянного веснушками. У порога она обернулась, чтобы ответить кому-то, кто обращался к ней с улицы, и тотчас исчезла. Пуаро подбежал к двери и закрыл ее за нею. Миссис Саммерхейз вскоре вернулась. На этот раз у нее под рукой была большая эмалированная миска, а в руке кухонный нож. Снаружи донесся мужской голос: - Послушай, Морин! Кошка все еще больна. Что делать? - Не беспокойся, дорогой! Я сейчас приду. Миссис Саммерхейз поставила миску на пол, бросила нож на стол и опять вышла. Пуаро опять закрыл за нею дверь. С улицы донесся шум автомобильного мотора. Собака принялась лаять, а затем прыгнула на маленький столик у окна. |
