– Это наверняка был несчастный случай, – сказал Питер. – Он не обратил внимания или просто не понял, что сказал ему его врач.

– Ты же знаешь, мой отец был очень педантичен. Инспектор Фило считает, что заказ на ужин ему подменили.

Питер не мог этому поверить.

– В самом деле?

– По крайней мере она мне так сказала. – Пауза. – Ты помнишь Жана‑Луи Десаля?

– Жана‑Луи… ты имеешь в виду Удара?

– Удара?

– Его так прозвали в университете. У него были такие вздутые вены на лбу. Казалось, что его вот‑вот хватит удар. – Питер посмотрел в окно гостиной. – Удар Десаль. Боже, я ни разу за все эти годы не вспомнил о нем. Интересно, кем он стал?

– Мне сказали, он врач. Его допуск, похоже, использовали для доступа к истории болезни отца.

– Но что Удар мог иметь против твоего отца? Я хочу сказать, хм, ведь они даже не были знакомы.

– Инспекторша думает, что кто‑то воспользовался допуском Десаля.

– Вот как.

– И еще, – Кэти чуть помедлила, – эта инспекторша знает обо мне и Хансе.

– Ты рассказала ей?

– Разумеется, нет. Это не ее ума дело. Но кто‑то ей рассказал.

У Питера перехватило дыхание.

– Я так и думал, что все в твоей конторе знают. – Он стукнул ладонью по подлокотнику дивана. – Проклятие!

– Поверь, – грустно сказала Кэти, – мне все это так же неприятно, как и тебе.

Питер кивнул:

– Я знаю. Прости.

В голосе Кэти была осторожность и неуверенность, она словно нащупывала почву:

– Я все пытаюсь угадать, кто мог так ненавидеть Ханса и отца.

– И что, есть какие‑нибудь соображения?

Она посмотрела на него долгим, испытующим взглядом. Наконец просто и буднично спросила:

– Питер, это ты сделал?

– Что?

Кэти с трудом проглотила застрявший в горле комок.

– Ты подстроил убийства Ханса и моего отца?

– Я ни хрена не верю во всю эту муть, – возмутился Питер.

Кэти молча продолжала глядеть на него.

– И как только такое могло прийти тебе в голову?

Она чуть помедлила. Буря чувств отразилась на ее лице – трепет от того, что она должна задать этот вопрос, страх перед тем, каким может оказаться ответ, стыд, что у нее вообще могли появиться подобные мысли, вскипающий гнев.

– Я не знаю, – сказала она дрожащим голосом. – Ну просто… у тебя ведь в некотором роде был мотив.

– Что касается Ханса, возможно, но твой отец? – Питер развел руками. – Если бы я убивал каждого, кого считаю идиотом, то все улицы были бы завалены трупами.

Кэти молчала.

– Кроме того, – добавил Питер, чтобы нарушить затянувшееся молчание, – я не единственный разгневанный муж, который хотел бы навсегда избавиться от Ханса.

Кэти посмотрела ему прямо в глаза:

– Но даже если то, что ты сказал насчет других разгневанных мужей, верно, никому из них не нужна была смерть моего отца.

– Эта тупоголовая сыщица заразила тебя своей паранойей. Клянусь, я не убивал ни твоего отца, ни… – это имя он произнес сквозь зубы, стиснув челюсти, – …Ханса.

– Но если она права и это были подстроенные смерти…

– Во всяком случае, не я их подстраивал.