|
Как огромная пещера, куда могли войти сразу две руки. - У него вынули сердце, - сказала я. Дольф глядел на меня. - Ты это увидела от дверей? - Разве я не права? - Если хочешь вынуть сердце, зачем подбираться снизу? - Если тебе надо, чтобы он выжил, тогда приходится ломать ребра и идти трудным путем. Но его хотели убить, а если нужно только сердце, проще его достать из-под ребер. Я направилась к телу, Дольф шел впереди, наблюдая за моим лицом. - Дольф, в чем дело? Он покачал головой: - Ты мне только расскажи об этом теле, Анита. Я посмотрела на него пристально: - Что ты темнишь, Дольф? - Я не темню. Это была ложь. Что-то тут было нечисто, но я не стала давить - без толку. Если Дольф не хочет давать информацию, он ее не даст. Точка. В комнате стояла двуспальная кровать с сиреневыми атласными простынями и количеством подушек большим, чем можно использовать. Она была сильно смята, будто на ней не только спали. И на простынях были темные, почти черные пятна. - Это кровь? - Мы так думаем, - ответил Дольф. - От убийства? - Когда ты закончишь осмотр, мы запакуем простыни и отправим в лабораторию. Тонкий намек, что пора делать дело. Я подошла к телу, стараясь не замечать Дольфа. Это было легче, чем может показаться, - тело было в этом спектакле солистом. Чем ближе я подходила, тем больше видела подробностей, и тем меньше мне хотелось видеть. Под кровью была симпатичная грудь, мускулистая, но не гипертрофированная. Волосы очень коротко подстрижены, курчавые и светлые. Что-то было мучительно знакомое в этой голове. Черные кинжалы были обернуты серебряной проволокой. Они были загнаны в тело по рукоятку, ломая кости на своем пути. Красный круг - это определенно была кровь. Внутри него вились нарисованные кровью каббалистические символы. Некоторые я узнала - достаточно, чтобы понять, что имею дело с каким-то видом некромантии. Я знала символы смерти и символы того, что ей противостоит. Почему-то в круг входить мне не хотелось. Я тщательно стала обходить его по краю, пока не увидела лицо. Прислонившись к стене, я смотрела в широкие глаза Роберта, вампира. Мужа Моники. Будущего папаши. - Черт возьми, - тихо сказала я. - Ты его знаешь? - спросил Дольф. Я кивнула: - Роберт. Его зовут Роберт. Символы смерти имеют смысл, если хочешь принести в жертву вампира. Но зачем? И зачем таким образом? Я шагнула вперед, коснулась круга и остановилась намертво. Будто миллионы насекомых поползли по всему телу. Дыхание перехватило. Я отступила от кровавой линии, и ощущение исчезло. Я его все еще помнила кожей, головой, но сейчас все было в порядке. Сделав глубокий вдох и медленный выдох, я снова шагнула вперед. Это не было как удар о стену - скорее как удар в одеяло, обволакивающее, душащее, кишащее червями одеяло. Я попыталась прейти вперед, через круг, - и не смогла, отшатнулась назад. Если бы за спиной не было стены, я бы упала. Сейчас же я только сползла по стене, пока не села, подогнув колени. |
