|
Более того, по сообщениям некоторых иностранцев, именно Василий был повинен в том, что толпа расправилась с царем Федором и его родственниками. По их версии, события развивались следующим образом. Когда эмиссары Лжедмитрия Г. Пушкин и Н. Плещеев зачитали грамоты о «чудесном спасении царевича Дмитрия», толпа бросилась к дому Шуйских, требуя, чтобы князь Василий открыл истину, ведь совсем недавно тот уверял, что настоящий царевич похоронен в Угличе. На этот раз испуганный князь якобы заявил, что в могиле Дмитрия похоронен некий поповский сын, зарезанный наемными убийцами по ошибке. Его слова настолько поразили москвичей, что они бросились в Кремль громить царский дворец. В русских источниках эта версия не находит подтверждения, но поскольку позднее Шуйский многократно менял свои показания относительно обстоятельств гибели Дмитрия, то можно предположить, что в момент личной опасности князь солгал в угоду сильнейшего и косвенно оказался причастен к свержению Федора Борисовича. Позднее, чтобы оправдать свою ложь, он активно поддержал версию о том, что царевич Дмитрий был убит по приказу В. Ф. Годунова. Однако многократная ложь в угоду обстоятельств и попытки «держать нос по ветру» привели к тому, что репутация князя в глазах народа оказалась окончательно испорченной. В итоге это и привело его к трагическому концу.
Публично засвидетельствовав истинность «Дмитрия», В. Шуйский тут же отправился в ставку самозванца в Тулу, чтобы лично продемонстрировать свою преданность. Лжедмитрий охотно принял знатного боярина, слегка попеняв ему за недоверие прежде. Ему нужна была поддержка влиятельных людей страны. В благодарность в Совете светских лиц (новой Боярской думе) Шуйские, как и прежде, заняли одни из первых позиций: Василий и Дмитрий – второй и третий. Боярство получил и их самый младший брат Иван – он на 13 м месте. Еще одного их брата, Александра, в списках нет – видимо, он умер. Их главные противники в борьбе за ведущие места – князья М. П. Каты рев и С. А. Волосский – оказались на дальних воеводствах (соответственно в Новгороде и Казани). Но в ближнее окружение самозваного царя Шуйские не вошли. Там прочно обосновались путивльский боярин В. М. Мосальский, П. Ф. Басманов, мнимые родственники Нагие, братья Бунинские и даже юный племянник Василия М. В. Скопин Шуйский, получивший должность великого мечника, которой ранее при дворе не было. Михаил Скопин оказался настолько близок лжецарю, что тот отправил его в монастырь за своей мнимой матерью Марфой Нагой. Для Шуйских возвышение племянника стало особенно неприятным, поскольку он принадлежал к старший ветви рода и со временем мог потеснить их самих. Словом, все эти обстоятельства заставили честолюбивого и теперь уже коварного князя Василия начать подготовку заговора с целью свержения самозванца. Он надеялся, что вряд ли кто нибудь из представителей знати всерьез верил в истинность царевича и намеревался служить безродному проходимцу. Однако, на первый раз, заговорщик просчитался. Многие сочли для себя выгодным быть членами двора щедрого и достаточно легкомысленного Гришки Отрепьева. Ведь при любом другом монархе карьера не самых знатных дворян была бы не столь успешной. В итоге о преступных замыслах В. И. Шуйского стало известно П. Ф. Басманову, который, желая выслужиться, обо всем доложил лжецарю и его надежным сторонникам. Было решено публично покарать всех заговорщиков. Уже 22 июня начались аресты и допросы под пытками. Схвачен был и главный зачинщик крамолы – князь Василий с братьями. Дело заговорщиков было поручено разбирать достаточно представительному Земскому собору. В его работе приняли участие Совет духовных лиц, Боярская дума и выборные горожане. Предполагалось, что такой собор должен достаточно объективно оценить вину тех, кто покушался на жизнь «царя Дмитрия». 23 июня на заседании с обличением неправд Шуйского выступил сам лжецарь. По оценке современников, он говорил с таким умом и искусством, что привел всех в изумление. |
