|
.. - В вашем доме? - насмешливо спросил молодой человек, стоявший на крыльце. " - Да, в моем доме! - ответил Джонсон, махнув рукой на свой коттедж. - С кем же я имею честь говорить? - спросил молодой человек. - Я Бенджэмин Джонсон! - Бенджэмин Джонсон? - переспросил молодой человек и расхохотался. - Слышишь, Элен? - обратился он к женщине. - Еще один Бенджэмин Джонсон и владелец этого коттеджа! - Позвольте вас уверить, - вдруг вмешался в разговор подошедший Крукс, - что перед вами действительно Бенджэмин Джонсон, - и он указал на Джонсона рукой. - Это становится занятно. И свидетеля с собой притащил! Позвольте и вам сказать, что ваша шутка неудачна. Тридцать три года я был Бенджэмин Джонсон, родившийся в этом самом доме и его собственник, а теперь вы хотите меня убедить, что собственник дома, Бенджэмин Джонсон, вот этот молодой человек! - Я не только хочу, но и надеюсь убедить вас в этом, если вы разрешите зайти в дом и разъяснить вам некоторые обстоятельства, очевидно неизвестные вам. Крукс говорил так убедительно, что молодой человек, подумав немного, пригласил его и Джонсона в дом. С волнением вошел Джонсон в свой дом, который оставил так недавно. Он еще надеялся встретить на обычном месте, у камина, Фредерику и сына, играющего у ее ног на полу. Но их там не было... С жадным любопытством окинул Джонсон комнату, в которой провел столько радостных и горьких минут. Вся мебель была незнакомой, чуждой ему. Только над камином висели еще расписные тарелки елизаветинских времен - фамильная драгоценность Джонсонов. А у камина в глубоком кресле сидел седой, дряхлый старик с завернутыми в плед ногами, несмотря на теплый день. Старик окинул вошедших недружелюбным взглядом. - Отец, - обратился молодой человек к старику, - вот эти люди утверждают, что один из них Бенджэмин Джонсон и собственник дома. Не желаешь ли заполучить еще одного сынка? - Бенджэмин Джонсон, - прошамкал старик, разглядывая Крукса, - так звали моего отца.., но он давно погиб в Гренландии, в этом проклятом леднике, где морозили людей!.. - Позвольте мне рассказать, как было дело, - ответил Крукс. - Прежде всего, Джонсон не я, а вот он. Я Крукс. Ученый, историк. И, обращаясь к старику, он начал свой рассказ: - Вам было, если не ошибаюсь, около двух лет, когда ваш отец, Бенджэмин Джонсон, попался на удочку углепромышленника Гильберта и решил подвергнуть себя “замораживанию”, чтобы спасти вас и вашу мать от голодной смерти во время безработицы. Примеру Джонсона скоро последовали и многие другие исстрадавшиеся и отчаявшиеся семейные рабочие. Пустовавший “Консерваториум” на северо-западном берегу Гренландии быстро заполнился телами замороженных рабочих. Но Карлсон и Гильберт ошиблись в своих расчетах. Замораживание рабочих не разрешило кризиса, который переживал английский капитализм. Даже наоборот: это только обострило разгоревшиеся страсти классовой борьбы. Наиболее стойкие рабочие были возмущены “замороженной человечиной”, как называли они применение анабиоза к “консервированию” безработных, и использовали замораживание как агитационное средство. Вспыхнула революция. Отряд вооруженных рабочих, захватив аэропланы, направился в Гренландию с целью оживить своих братьев, спавших мертвым сном, и поставить их в ряды борющихся. Тогда Карлсон и Гильберт, желая предупредить события, дали по радио приказ своим прислужникам в Гренландии взорвать “Консерваториум”, надеясь объяснить это преступление несчастным случаем. |
