И тут Руби нанесла первый удар.

   Нира даже головы не повернула, она просто услышала, как прикрывавшая тыл сипуха со свистом полетела к земле.

   Затем воздух словно замер — это у Жуткоклюва парализовало крылья от страха. Нира ринулась вниз и что было сил клюнула его своим острым клювом.

   — Очнись, размазня! — заверещала она пронзительным голосом разъяренной сипухи.

   Это было самое страшное оскорбление, которое солдат мог услышать от своего командира. Однако удар и окрик сделали свое дело, и Жуткоклюв, не долетев каких-нибудь двадцати футов до земли, встрепенулся, замахал крыльями и кинулся в погоню за Примулой и Эглантиной.

   — Заманим их в тупик, — прошептала Эглантина. Она помнила, что именно так Сорен с Мартином в прошлый раз заманили Ниру на скалы.

   Но на этот раз никакого тупика впереди не было, кроме того, вокруг было слишком жарко, и маленьких сов уже начало сильно подбрасывать восходящими потоками раскаленного воздуха. И тут они одновременно увидели за стеной огня почти целое дерево.

   Если бы только суметь заманить туда Ниру с ее эскадрильей!

   «Сорен когда-то рассказывал, что нужно искать окно в сплошной стене пламени. Он говорил, такие окна есть обязательно. А если не окна, то хотя бы дыры, прорехи, щели. Что угодно, нужно только хорошенько искать!» — вспомнила Эглантина.

   «Есть, нашла! Отличное окошко!»

   — Вперед! — завизжала Эглантина, и обе совы ринулись в образовавшийся проход.

   В следующий миг стена пламени снова сомкнулась, да так быстро, что Примуле опалило хвостовые перья. Но подруги были уже на другой стороне, совсем рядом с деревом. Оно оказалось не таким надежным, как предыдущее, потому что уже начало тлеть снизу, но выбирать не приходилось.

   Не успели подруги опуститься на ветку, как рядом с ними очутилась Нира со своей эскадрильей. Но это было уже не страшно, потому что прямо за ними, с пылающими ветками наперевес мчалась лучшая в мире стая.

   Эглантина впилась глазами в Сумрака, который изо всех сил гнался за Нирой. Рядом с ним летел Сорен, да не с одной, а сразу с двумя ветками: одну он сжимал в клюве, а вторую удерживал когтями!

   Мартин сновал между совами и поджигал их ветки от своего пылающего прутика.

   Руби стремительно понеслась наперерез вражеской эскадрилье и заставила Чистых рассыпаться.

   А над всем этим смятением, перекрывая рев и треск пламени, гремел гулкий голос Сумрака.

   Он, как всегда, затянул свою новую боевую песнь:Ух-ху-ху! Закоптилась,Луноликая сова?Превратилась в головешку,Стала черной голова?Огонек горячий —От него заплачешь!Нам твоей не надо грязи,Убирайся восвояси!Я тебя не задержу,Только правду расскажу:Ты тупая, как треска,Ты тупая, как доска,Ты тупая, как слизняк,Ты тупая, как червяк,Ты тупее глупой чайкиИ своей глупее шайки,Ты посмешище небес,А твой муж — тупой балбес.

   Нира так растерялась, что на миг застыла. Она никогда еще не встречалась в бою с Сумраком, чьи боевые песенки не уступали по остроте самым острым боевым когтям.

   Нира, разумеется, слышала о распевающей куплеты сове, но никогда не верила, что какие-то жалкие дразнилки могут обезоруживать грозных воинов.

   «Но ведь я не обычная сова! И я хочу вернуть своего птенца, своего малыша, свой Священный шар!»

   И она услышала над своей головой испуганное сердцебиение двух затаившихся в ветвях сов.

   Дальше все произошло так быстро, что Эглантина с Примулой не успели ничего понять.