Наверху Эрик открыл наплечную сумку – сумку Кийта – и вытряхнул содержимое на пол. У него не было чувства, что он без спросу трогает чужое имущество, выставляет его на обозрение: пара аккуратно сложенных носков, длинные, слегка запачканные трусы, солнечные очки и лосьон для загара. Господи, он что, собирался на лыжах кататься? Путеводитель Фроммера по Онтарио и дешевое затрепанное издание «Игры в бисер».

Эрик встал и отряхнул джинсы:

– Я буду читать список. А ты клади вещи в сумку. – Он вынул из заднего кармана листок и развернул его. – Клейкая лента.

Эди вынула ее из ящика стола у холодильника и положила в сумку:

– Клейкая лента.

– Веревка.

Эди нашла тугой моток бельевого шнура, купленного в Торонто, и опустила в сумку.

– Отвертка плоская…

– Отвертка плоская…

– Отвертка Филипса…

– Боже, Эрик. Ну кому еще могло прийти в голову составлять список отверток? По всем видам .

Эрик холодно глянул на нее:

– Кое‑кто еще  давно попался бы. Щипцы…

– Щипцы.

– Паяльная лампа…

– Надо сперва убедиться, что она работает. – Эди достала из ящика коробок спичек. Эрик отвернул латунное кольцо, и горелка зашипела. Эди чиркнула спичкой и сунула ее внутрь. Раздался тихий хлопок, и пламя зажглось. Она отвернула кольцо побольше, и синий язычок огня в форме пули чуть не подпалил ей рукав. – О‑о, – сказала она. – Это будет потрясающе. – Она привернула кольцо, и язык пламени улегся обратно в свое отверстие.

– Ломик.

– У нас нет лома.

– После острова я его оставил здесь. Он в подвале, рядом с лестницей.

Эди вышла из‑за стола и направилась в подвал.

– Заодно проверь, как там узник.

Эрик вынул из рюкзака разделочный нож. Вытащил его из чехла и проверил на большом пальце. Потом повернулся в сторону подвала и крикнул:

– И точильный камень принеси, если у тебя есть!

Он вынул аптечную упаковку из коробки от «энергетика» и выложил на край стола шесть таблеток в ряд. Нашел в буфете стакан и пустил воду, дожидаясь, чтобы она стала холодной и прозрачной. Потом сел за стол и одну за другой проглотил таблетки, каждый раз закидывая голову, чтобы помочь им проскочить. По спине у него пробежала дрожь.

– Эди! – снова заорал он в дверной проем. – Точило принеси!

Какое‑то время он прислушивался, склонив голову к подвалу. Потом очень осторожно, беззвучно поставил на стол стакан. Вставил нож в чехол и сунул в передний карман. Вышел на верхнюю ступеньку лестницы. И окликнул, на этот раз – тихо:

– Эди?

– Приди и возьми ее, мерзкий ублюдок.

Эрик, мягко ступая, спустился вниз. Он может выкрутиться, он может с этим справиться. Главное – эмоциональная победа. У нижней ступеньки он подобрал ломик и засунул его под ремень за спиной. Инструмент тяжело и предостерегающе позвякивал, но спереди его видно не было – если только не сорвется с ремня.

Эрик сделал глубокий вдох и вошел в комнатку. Пахло тут дерьмом и страхом. Вместо кресла была куча обломков дерева вперемешку с обрывками ленты. Пленник обхватил Эди сзади, приставив к ее горлу деревяшку от кресла.

– Ложись на пол.

– Нет. Отпусти ее.

– Ложись на пол, а то я ей шею сломаю.

Никого он не убьет, подумал Эрик. Если бы у него были силы убить, он бы заставил Эди подняться наверх.