|
- О, - вскричал Анн де Жуаез, - видите, сир, я не ошибался. Вот и осужденный появился на площади. Черт побери, и гнусный же у него вид! - Он боится, - сказала Екатерина, - он будет говорить. - Если у него хватит сил, - заметил король. - Глядите, матушка, голова у него болтается, как у покойника. - Это я и говорю, сир, - сказал Жуаез, - он ужасен. - Как же вы хотите, чтобы человек с такими злодейскими помыслами выглядел привлекательно? Я ведь объяснил вам, Анн, тайное соответствие между физической и нравственной природой человека, как его уразумели и истолковали Гиппократ и Гален [Гиппократ (460-377 гг. до н.э.) - греческий врач и естествоиспытатель; Гален Клавдий (130-200) - римский врач и естествоиспытатель]. - Не отрицаю, сир, но я не такой понятливый ученик, как вы, и мне нередко приходилось видеть весьма некрасивых людей, которые были очень доблестными воинами. Верно, Анри? Жуаез обернулся к брату, словно ища у него одобрения и поддержки. Но Анри смотрел прямо перед собою, ничего не видя, слушал, ничего не слыша. Он был погружен в глубокую задумчивость. Вместо него ответил король. - Бог ты мой, дорогой Анн, - вскричал он, - а кто говорит, что этот человек не храбр? Он храбр, черт возьми! Как медведь, как волк, как змея. Или вы не помните, что он делал? Он сжег одного нормандского дворянина, своего врага, в его доме. Он десять раз дрался на дуэли и убил трех противников. Он был пойман за чеканкой фальшивой монеты и приговорен за это к смерти. - Следует добавить, - сказала Екатерина, - что помилование ему выхлопотал господин герцог де Гиз, ваш кузен, дочь моя. На этот раз силы у Луизы иссякли. Она только глубоко вздохнула. - Что и говорить, - сказал Жуаез, - жизнь весьма деятельная. Но теперь она скоро кончится. - Надеюсь, господин де Жуаез, - сказала Екатерина, - что конец, напротив, наступит не слишком скоро. - Государыня, - качая головой, возразил Жуаез, - там под навесом я вижу таких добрых коней и, видимо, так истомившихся от безделья, что не рассчитываю на чрезмерную выносливость мышц, связок и хрящей господина де Сальседа. - Да, но это уже предусмотрено. Мой сын мягкосердечен, - добавила королева, улыбнувшись так, как умела улыбаться только она одна, - и он велит передать помощникам палача, чтобы они тянули не слишком сильно. - Однако, ваше величество, - робко заметила королева Луиза, - я слышала, как вы сегодня утром говорили госпоже де Меркер - так мне, по крайней мере, показалось, - что несчастного будут растягивать только два раза. - Да, если он поведет себя хорошо, - сказала Екатерина. - В этом случае с ним будет покончено быстро. Но вы понимаете, дочь моя, раз уж вас так волнует его участь, я хотела бы, чтобы вы могли как-нибудь сообщить ему об этом: пусть он ведет себя хорошо, это ведь в его интересах. |
