Изменить размер шрифта - +

   По прибытии в Шато-Тьерри принц стал сперва искать шумных  развлечений.
Тогда он поселился в парадных покоях, принимал и  утром  и  вечером,  днем
охотился в лесу на оленей или в парке на  сорок.  Но  после  того  как  до
принца неизвестно каким путем дошла весть о смерти Орильи, принц уединился
в отдельном павильоне, расположенном  в  середине  парка.  Павильон  этот,
обиталище  почти  недоступное,   куда   могли   проникать   лишь   близкие
приближенные принца, был совершенно скрыт среди  зелени  деревьев  и  едва
виднелся под огромными буками сквозь гущу кустарников.
   Принц уже два дня тому назад удалился в этот павильон. Те, кто  его  не
знал, говорили, что он захотел наедине предаваться горю, которое причинила
ему смерть Орильи. Те,  кто  хорошо  знал  его,  утверждали,  что  в  этом
павильоне он предается каким-нибудь ужасным и постыдным деяниям, которые в
один прекрасный день выплывут на свет божий. Оба  эти  предположения  были
тем  более  вероятны,  что  принц,  видимо,  приходил  в  отчаяние,  когда
какое-либо дело или чье-либо посещение призывали его в замок.  Как  только
это дело или этот визит заканчивались, он возвращался в свое уединение.  В
павильоне ему прислуживали только два камердинера, находившиеся при нем  с
детских лет.
   - Выходит, - сказал Анри, - что празднества будут не очень-то  веселые,
раз принц в таком расположении духа.
   - Разумеется, - ответил офицер,  -  ведь  каждый  постарается  выразить
сочувствие принцу, уязвленному в своей гордости и потерявшему друга.
   Анри продолжал, сам того не  желая,  расспрашивать  и  находил  в  этом
непонятный для него самого интерес Смерть Орильи,  которого  он  знал  при
дворе и снова увидел во Фландрии; странное  равнодушие,  с  которым  принц
сообщил ему о своей утрате; затворническая  жизнь,  начатая  принцем,  как
утверждали, с тех пор, как он узнал о смерти Орильи, - все  это  для  Анри
вплеталось каким-то загадочным для него образом в ту таинственную и темную
ткань, на которой с некоторых пор вышивались события его жизни.
   - И вы говорите, - спросил он у офицера, - что никто не  знает,  откуда
принц получил известия о смерти Орильи?
   - Никто.
   - Но, в конце-то концов, - настаивал  он,  -  разве  на  этот  счет  не
ведутся никакие разговоры?
   - О, конечно, - ответил офицер, - правду ли,  неправду,  а  что-нибудь,
как вы сами понимаете, всегда рассказывают.
   - Так что же все-таки говорят?
   - Говорят, что принц охотился в лозняке у реки и что  он  отделился  от
других охотников - он ведь все делает по внезапному порыву,  и  охота  его
захватывает, как игра, как  битва,  как  горе,  -  но  вдруг  возвратился,
видимо, чем-то крайне расстроенный. Придворные  стали  расспрашивать  его,
думая, что речь идет просто о каком-нибудь злоключении на охоте. В руках у
принца было два свертка с золотыми монетами. "Подумайте только, господа, -
сказал он прерывающимся голосом, - Орильи умер, Орильи заели волки". Никто
не хотел верить.
Быстрый переход