– Я знаю, о чем ты думаешь, – благодарно улыбнулась Шатти.

– О чем же?

– Да ты все откладываешь, время тянешь, чтобы я не торопилась с поисками новой работы. Ты не бойся, я не пропаду, – заверила молодая женщина. – Непременно подыщу себе что нибудь. Кстати, о деле, ты еще не передумал рекомендовать меня твоему издателю?

– В любой момент, только скажи.

– Вот и славно, – просияла Шатти, вручая ему куртку. – Но об этом мы после потолкуем.

А сейчас – пошли. Приглядим подарки для твоих сестер, а потом можешь меня на ланч пригласить.

Кеннет в свою очередь помог ей надеть куртку, и вдвоем, рука об руку, они поднялись на палубу. Ярко светило солнце, не по зимнему теплый ветерок поднимал на море легкую зыбь. День выдался на удивление погожий. Снег на тротуарах подтаивал, с карнизов срывались крупные капли. Молодые люди неспешно шли по улице, то и дело останавливаясь, чтобы полюбоваться на витрины лавок, торгующих всякой всячиной местного производства.

У одного из магазинчиков Шатти резко остановилась.

– Вот славные вещицы! – воскликнула она, указывая на выставленные в витрине украшения.

– Ты про серьги?

– Я про все. Их одна здешняя художница делает: это перламутр, чтоб ты знал. Я сюда уже несколько раз заглядывала. Оригинальный дизайн, ручная работа, вот только дороговаты. Но Минване и Джанетт эти украшения, наверное, понравились бы.

– А ты откуда знаешь?

– Просто предполагаю. Они красивые. Мне бы, например, было приятно получить такие в подарок, – весело заметила Шатти.

– Ладно. Подожди ка здесь, – кивнул Кеннет.

Но Шатти намертво вцепилась в его руку.

– Я пойду с тобой и помогу выбрать.

– Сам справлюсь. Жди тут.

Кеннет вошел в магазинчик и направился прямиком к витрине, намереваясь в два счета покончить с тягостной обязанностью. Продавщица, приветливо заулыбавшись, поспешила к нему.

– Я бы купил этих ваших перламутровых вещиц, – буркнул Кеннет.

Продавщица открыла витрину. На черном бархате загадочно переливались и мерцали всевозможные образчики ювелирного искусства: кольца, браслеты, серьги…

– Все – ручная работа, – гордо объявила продавщица. – Их делает местная художница…

– Я возьму четыре пары серег, – бесцеремонно перебил ее Кеннет.

– Какие именно?

Лэверок нахмурился, беспомощно развел руками.

– Любые. Те, что покрасивее. Выберите сами.

И заверните отдельно. – Продавщица принялась не спеша откалывать вещицы от бархата.

Кеннет, нетерпеливо постукивая носком ботинка по полу, скользнул взглядом по витрине.

Внимание его привлекла брошь в форме морской раковинки, вместо жемчужины в ней красовался кусочек отшлифованного морем стекла.

Продавщица вручила ему покупки, и Кеннет ткнул пальцем в брошь.

– Можно мне взглянуть вот на эту штукенцию? Со стекляшкой в центре?

Продавщица услужливо достала заинтересовавшую его вещь.

– Очень тонкая работа. Художница трудилась над ней целый месяц, не меньше.

Кеннет оглянулся через плечо на окно. Шатти стояла у входной двери, спиной к нему: видимо, любовалась морем.

– Как думаете, вот ей эта побрякушка понравится? – грубовато осведомился он.

Продавщица послушно поглядела в указанном направлении.

– Любая женщина порадуется со вкусом подобранному подарку от красивого мужчины, уж здесь вы мне поверьте.

Кеннет повернул брошь к свету – перламутр загадочно мерцал и переливался всеми цветами радуги. Вот и Шатти такая же: загадочная, завораживающая, многоликая… Он в жизни своей не покупал подарка для женщины, не считая сестер, конечно.