Тот крепко обнял ее, рассказал о предстоящем походе в зоопарк, затем взял за руку и взглянул на Арчибальда.

— Он хочет, чтобы я нарисовал ему Рыжика.

— В самом деле? — Деби сверкнула на Арчибальда глазами, но он выдержал ее взгляд. Молчание затянулось. Наконец Деби повернулась к Гилберту.

— Я отведу Ронни домой, Гил. Приходи через час на чашечку чая.

— Хорошо, мэм дорогая. Пока, Ронни. — Старик отправился к себе в приют, а Деби указала рукой направо.

— Там, за школой, есть сквер. Почему бы нам не пойти туда и не посидеть немного? Сынок, показывай дорогу.

Мальчик побежал вперед.

— Никогда не прощу тебе этого, — сказала Деби злобно. — Никогда!

Арчибальд не ответил. Ему совсем не хотелось сейчас тратить эмоции на ее гнев. Его волновало только одно: как будет вести себя Ронни, когда наконец узнает, что он его отец. Деби уверяла его, что ничего плохого о нем мальчику не говорила. Но Ронни, возможно, заметил ее раздражение, нервозность, ненависть к нему, и их отношения с сыном могут разрушиться, еще не начавшись.

В сквере, куда они пришли, было разбито несколько клумб, а под цветущим деревом стояла старая деревянная скамья. Деби изо всех сил старалась сдерживать душивший ее гнев, хорошо понимая, что эти минуты, возможно, Ронни запомнит на всю жизнь. Она вцепилась пальцами в спинку скамьи и выдавила из себя улыбку.

— Ронни, ты помнишь, я рассказывала тебе о… о мистере Гроуве?

Мальчик внимательно посмотрел на нее, его личико стало серьезным. Он кивнул. Деби пыталась продолжить, но голос не слушался ее, и она замолчала. Ронни перевел взгляд своих огромных глаз на Арчибальда.

— Вы… вы мистер Гроув? — с волнением спросил он.

— Да. — Арчибальд не узнал свой охрипший голос. — Я твой отец, Ронни.

Мальчик внезапно бросился к Деби, прижался к ее ногам и судорожно стал искать руку матери.

— Он всего лишь пришел повидаться с тобой, — начала она успокаивать его. — Он не пойдет с нами домой, я тебя уверяю.

Возможно, Ронни почувствовал в ее голосе тревогу, потому что еще крепче обхватил мать руками, будто искал у нее защиты. Потом медленно перевел взгляд на Арчибальда, но, убедившись, что ему никто не угрожает, успокоился.

— Я нарисую тебе Рыжика, если хочешь, — заявил он.

— Спасибо. Очень хочу.

— У тебя есть еще мальчик? — спросил Ронни.

— Нет у меня ни мальчика, ни девочки. Только ты, сын. — Последнее слово он выговорил осторожно, проверяя реакцию малыша. Для него самого это слово сейчас было самым замечательным словом на свете.

Деби сидела, натянутая как струна, всем своим видом выражая ненависть к нему. Она чувствовала себя обманутой, будто кто-то вынудил ее делать что-то против воли, будто ею манипулировали. Ей казалось, что ее спокойная, упорядоченная жизнь рушится. Она не могла себе простить, что не сумела скрыть существование Ронни от Арчибальда, и теперь самым трудным для нее было делать вид, что ничего особенного не происходит. Но приходилось — ради сына.

Она взглянула на часы.

— Нам пора домой.

— Можно по пути заглянуть в магазин и посмотреть на машинку? — спросил ее Ронни.

— Хорошо, только на пять минут.

Они вышли из сквера. Ронни шел посередине.

— Мы не хотим задерживать тебя. Я уверена, ты очень занят. Наверняка тебя ждут важные дела — организация новых компаний, руководство старыми, сколачивание очередного миллиона и тому подобное, — язвительно заявила Деби.