– Да, не могу…

– В таком случае я хочу присутствовать при разговоре, – не дала она мне договорить.

Лангеланд беспомощно вскинул руки.

– Ну, тогда предлагаю подняться в гостиную. Так даже лучше… – Он повернулся к маленькой женщине, которая как тень стояла позади него, и добавил: – Лин, не могли бы вы принести нам чаю?

– Да, господин Лангеланд, – ответила Лин и быстро исчезла.

В холле на стене висела голова лося.

– Это вы его подстрелили? – спросил я, когда мы проходили мимо.

– Нет. – Адвокат покачал головой. – Трофей достался мне вместе с домом. Никто из наследников не пожелал оставить его у себя.

Несмотря на то что Лангеланд проиграл оба дела, на которых мы с ним встречались, в последние десять лет его карьера шла в гору – особняк это подтверждал. Лангеланд оставался стройным, подтянутым мужчиной, а вот залысины стали больше, седины заметно прибавилось, на лицо легла печать усталости, которой раньше не было. Значительная внешность: недаром Лангеланд – один из самых известных адвокатов, чьи фото появляются в газетах не реже, чем фотографии статс‑министра.

Комната, в которую мы вошли, размером не только превосходила всю мою бергенскую квартиру, в ней еще и небольшой садик вполне поместился бы. Драгоценный паркет, эксклюзивная мебель. За стеклами книжных шкафов в стиле ампир вряд ли нашлось бы место дешевым карманным изданиям. За широкими окнами открывался прекрасный вид. В спустившихся сумерках мерцали далекие огоньки. Фьорд черно‑синим покрывалом выделялся между полуостровом Несодден, разделявшим Осло надвое, и столичным районом Бэрум. Далеко внизу я разглядел самолет, взлетавший из Форнебю, бесшумно, как в немом кино. Только через несколько секунд донесся чуть различимый шум реактивного двигателя, но потом все стихло.

Вибекке Лангеланд подвела нас к небольшому дивану и стульям, тоже в стиле ампир, в бордовых и темно‑коричневых тонах. Стол был так отполирован, что мы в нем отражались как в зеркале.

– Садитесь, Веум, – сказала она и показала на четыре стула с высокими спинками. На том же пальце, на котором она носила тоненькое обручальное кольцо, у нее был перстень с бриллиантом – два дальних родственника: богатый и бедный. Скромный кулон – треугольник со сглаженными краями, а в центре – все тот же драгоценный камень – висел на золотой цепочке у нее на шее, как раз там, где бился пульс.

Мы расселись, она элегантно скрестила ноги, Лангеланд свободно откинулся, насколько это было возможно на таком стуле, и вытянул ноги под столом. Я чувствовал себя скованно, как будто пришел к ним наниматься в садовники.

– Какая неожиданность! – сказал я и попытался выдавить из себя улыбку.

Лангеланд молча смерил меня взглядом.

– А, вы имеете в виду нас? – спросила Вибекке. – Могу объяснить.

– Вибекке, – предостерегающе произнес Лангеланд.

– Ну а что тут такого? – Она ласково похлопала его по колену, а потом снова повернулась ко мне. – Мы с Йенсом знакомы… да со студенческой скамьи! Какое‑то время мы даже были вместе.

– Да, припоминаю, мне кто‑то говорил об этом, – поддержал я.

– На какое‑то время мы разошлись, каждый шел своей дорогой, я вышла за Свейна… а потом случились все эти несчастья. Но в восемьдесят четвертом, как только Йенс вернулся из Фёрде после того, что там произошло, он нашел меня, чтобы рассказать… – Она мило улыбнулась.