– Я, пожалуй, поеду туда и сам во всем разберусь. – Затем он метнул взгляд на полицейских: – А вы чем займетесь?

Бёэ, слегка прищурясь, посмотрел на него.

– Мы продолжим выполнять задание по наблюдению за домом. На случай, если она появится. А Веум отправится домой и ляжет баиньки.

– Ну, пока Эллинг здесь, я, пожалуй… – подмигнул я Эллингсену.

Он густо покраснел:

– Веум! Я тебя предупреждаю!

– Ага. Думаешь, напугал?

– Когда‑нибудь я тебе так двину, что…

– Что попадешь в газету? – Я перевел взгляд на второго полицейского. – У меня вон и свидетель есть. Лангеланд, возьметесь за это дело?

– Так‑так‑так! – засуетился Бёэ. – Поскольку никакой официальной причины вашего нахождения здесь не существует, предлагаю вам покинуть это место, причем немедленно!

– Отлично, – сказал я и уставился на темную живую изгородь, окружавшую соседний дом.

– Я отправляюсь в больницу, – сказал Лангеланд.

Я дошел вместе с ним до машины, которую он поставил впритык к моей. Получилось что‑то вроде наглядной демонстрации разницы наших доходов. «Мини» краснел всеми своими ржавыми пятнами и, когда я подошел, будто демонстративно отвернулся в другую сторону.

Прежде чем сесть в свой отполированный экипаж, Лангеланд повернулся ко мне:

– А все‑таки, почему вы не хотите рассказать, где сейчас Ян‑малыш?

– Да ради бога, Лангеланд. Подумаешь – важность. Он находится в Хаукендалене, в детском центре.

– У Ханса Ховика?

– Да. Вы его знаете?

– Мы с ним старые друзья. Со студенческих времен.

– Ну, в таком случае вы знаете, как его найти. Но пока вы еще не уехали, Лангеланд, скажите, ведь Вибекке и Свейн Скарнес ему неродные мать и отец?

– Откуда вам это известно?

– Не забывайте, где я работаю. Я встречал Яна‑малыша, когда ему было года два. Он жил тогда в другой семье.

Он посмотрел куда‑то поверх крыши автомобиля:

– Что ж… Отрицать не могу. Но Вибекке и Свейн его усыновили и имеют на мальчика все положенные родителям права. – Он на мгновение задумался, а затем пробормотал: – Ах, да. Я же собирался к Вибекке.

– А ребенок знает, как вы считаете?

– Что его усыновили? Сомневаюсь. Вам надо спросить у самой Вибекке. А почему вы этим интересуетесь?

– Да так… Просто…

– М‑да. Ну ладно, я вас покидаю. – С этими словами он кивнул мне, сел в машину, захлопнул дверь, завел мотор и отъехал от тротуара. Автомобиль двигался так тихо, что было слышно, как шуршат шины об асфальт. Я немного постоял, смотря ему вслед, а затем полез в свою тачку.

«Это сделала мама», – сказал он.

Интересно знать, которая из двух.

7

Ночь выдалась беспокойная. Поэтому утром, когда я встал, я помнил только обрывок сна: на моей кухне сидел мальчик и уплетал бутерброд. Во сне это был вроде Томас, но только шестилетний и с глазами Яна‑малыша – кричащими безучастностью.

Я позвонил в Хаукендален и попал на Ханса Ховика.

– У вас все в порядке?

– Малыш проснулся. Они с Сесилией завтракают.

– А мать… О ней ничего не слышно?

– Нет. Хочешь, дам Сесилию?

– Да. На пару слов.

Я подождал у трубки, пока Ханс звал ее к телефону, а потом услышал ее «Привет».

– Как спали?

– Я почти совсем не спала.