— Беззубая глухая упоротая блядина, — сказал он так, будто ему самому не нужны были услуги дантиста.

Из спальни вышел дружок Трумэна, уселся на складной столик и сказал:

— Блядине звонят из дома, — он хохотнул собственной шутке и взмахнул локтем. Тиффани не помнила, как его звали, но была уверена, что его мать гордилась бы своим сыном, который набил у себя на кадыке изображение мистера Хэнки из «Саут Парка».

В дверь постучали. На этот раз Тиффани расслышала его, уверенный двойной стук.

— Забудь! Не переживай, Тиф. Сиди, как и сидела, на жопе ровно, — выкрикнул Трумэн, открывая дверь.

За ней стояла женщина, одетая в клетчатую рубашку Трумэна, из-под которой выглядывали стройные загорелые ноги.

— Чё такое? — спросил Трумэн. — Чё надо?

Та ответила слабым голосом:

— Здравствуй, человек.

Не вставая со стола, приятель Трумэна спросил:

— Ты косметикой торгуешь, или что?

— Слушай, милочка, — обратился к ней Трумэн. — Ты, конечно, можешь войти, но, сначала, верни рубашку.

Дружок Трумэна рассмеялся.

— Шикарно! Тру, у тебя сегодня днюха, что ли?

Из ванной до Тиффани донесся звук спускаемой в унитазе воды. Доктор Фликингер закончил со своими делами.

Женщина за дверью выбросила вперед руку и ухватила Трумэна за шею. Он коротко вскрикнул, сигарета выпала изо рта. Он ухватил её за запястья. Тиффани заметила, как побелела её рука, но объятий женщина не разомкнула.

На скулах Трумэна проступили красные пятна. В тех местах, где его ногти впились в запястье женщины, проступила кровь, но та не отпускала захват. Его крик перерос в свист. Свободной рукой Трумэн нащупал на поясе охотничий нож и вытащил его.

Женщина вошла в трейлер, и второй рукой перехватила руку Трумэна с ножом. Она толкнула его на стену трейлера. Всё произошло так быстро, что Тиффани не смогла разглядеть лица незнакомки, она видела только её длинные волосы до плеч, такого черного цвета, что они, казалось, имели зеленоватый оттенок.

— Э, э, э! — закричал приятель Трумэна, поднимаясь и доставая из-под стопки бумаг пистолет.

Красные точки на щеках Трумэна стали фиолетовыми пятнами. Он издал звук, похожий на шелест кроссовок по деревянному настилу, его лицо исказилось в грустной клоунской улыбке, а глаза вращались в разные стороны. Тиффани видела, как его сердце бешено колотилось под ребрами. Сила женщины казалась непреодолимой.

— Э! — снова позвал друг Трумэна, когда женщина ударила того головой о стену. Нос Тру сухо хрустнул.

На потолок брызнула кровь, несколько капель попали на плафон лампы. Мотыльки, словно взбесились, они изо всех сил колотили в стекло, звуча, при этом, будто кубики льда в стакане.

Перед тем, как закрыть глаза, Тиффани увидела, как женщина швырнула Трумэна к столу. Дружок Трумэна уже стоял на ногах, направив на неё пистолет. По всему трейлеру разнесся звук удара каменного шара для боулинга. На лбу Трумэна появилась неровная рана. Один его глаз оказался накрыт старым носовым платком, который зацепился за бровь. Кровь залила рот Трумэна, стекая с подбородка на пол. Тиффани подумала о губках на автомойках, которыми мыли лобовое стекло.

Второй выстрел проделал в плече Трумэна дыру, кровь брызнула на лицо Тиффани, женщина бросилась на приятеля Трумэна, прикрываясь его телом. Стол не выдержал веса троих человек и развалился. Тиффани не услышала собственного крика.

Время ускорилось.

В себя Тиффани пришла в шкафу, накрытая плащом до самого подбородка.