Крыло «С» было наименее заселенным, половина камер пустовала. Когда случался бунт или происходило иное нарушение порядка, заключенных помещали в камеры, которые находились под постоянным видеоконтролем со стороны охраны. По этой причине, зэчки прозвали их «Дрочильня». Они считали, что офицеры-мужчины не отказывали себе в различных удовольствиях, подглядывая за находящимися в камерах женщинами. Видеонаблюдение, впрочем, было необходимо. Если заключенная собиралась причинить себе вред или покончить с собой, нужно было успеть её спасти.

Сегодня в будке дежурила капитан Ванесса Лэмпли. Перед тем, как открыть ему дверь, она высунулась из-за пульта. Клинт присел рядом и попросил её включить картинку из 12 камеры, где содержалась Китти. «Дайте же повтор!» — воскликнул он.

Лэмпли бросила на него удивленный взгляд.

— Так Уорнер Вульф говорил.

Она пожала плечами и включила изображение с двенадцатой.

— Спортивный комментатор, — пояснил Клинт.

Ванесса снова пожала плечами.

— Извини. Наверное, это было ещё до меня.

Клинт посчитал это странным, ведь Уорнер Вульф — легенда телевидения. Однако он отбросил эти мысли и принялся изучать изображение из камеры. Китти лежала в позе эмбриона, спрятав лицо между рук.

— Было что-нибудь необычное? — спросил он.

Лэмпли отрицательно помотала головой. Она заступила на дежурство в 7 и всё это время Китти лежала без движения.

Это не удивило Клинта. Галоперидол — очень сильное лекарство. Китти была матерью двоих детей и сидела за подделку рецептов, Клинт переживал за неё. В иной реальности, она никогда бы не оказалась в тюрьме. Она была наркозависимой, страдавшей от биполярного расстройства, едва окончившей школу женщиной.

Удивительно, как её недуг повлиял на нынешнюю ситуацию. Раньше, она часто запиралась в себе. Вспышка ярости прошлой ночью была крайне необычна для неё. Клинт был абсолютно убежден, что прописанный ей курс лития действовал, как надо. Полгода Китти вела себя уравновешено, и, в целом, внушала определенный оптимизм. К тому же, она согласилась стать свидетелем обвинения в деле братьев Гринер, что было не только проявлением мужества, но и свидетельствовало о серьезном прогрессе в выздоровлении. Вероятность того, что после суда над братьями, она выйдет досрочно была, весьма, велика. Они уже даже начали обсуждать, чем она займется после освобождения, как будет заново знакомиться с собственными детьми. Неужели, для неё это всё, вдруг, стало неважным?

Лэмпли, видимо, догадалась о его мыслях.

— Всё с ней будет в порядке, док. Просто, небольшой срыв. Полнолуние, или, типа того. Все с ума посходили.

В словах старого ветерана службы сквозил добросовестный прагматизм, что и требовалось от старшего смены. Помимо крепких бугрящихся под формой мышц, конечно, коими обладала Ванесса.

— Ага, — согласился Клинт, вспоминая рассказ Лилы об аварии на трассе. Пару раз его звали на день рождения Ванессы, она жила на другой стороне холма. — Ты, наверное, должна была видеть. Лила рассказала об аварии на трассе. Полночи дерьмо с трассы отгребали, говорит.

— Хех, — отозвалась Ванесса. — Ничего подобного не видела. Убрали, наверное, до того, как я выехала. Я про Уэст и Рикмэн, — Джоди Уэст и Клэр Рикмэн, как и Клинт, работали здесь только днём, с 9 до 5. — Они уже ушли, поэтому в медицинском никого не было. Коутс в бешенстве. Говорит, что…

— На Маунтин ничего не видела? — Лила, кажется, сказала, что всё произошло на Маунтин Рест Роуд, разве нет? Клинт был уверен, что да.

Ванесса помотала головой.

— Впрочем, это не впервой, — она ухмыльнулась, демонстрируя ряд жёлтых зубов.