Агнесс перевела дух, собираясь продолжить. Да уж, накипело у девчонки. А вот это обстоятельство с адресом для дружеской переписки для меня совсем новость. Ничего так ее взяли в оборот...

– Ты хочешь расторгнуть помолвку?

Произнести это мне было сложно, но как говорится, «лучше горькая, но правда, чем приятная, но ложь».

– Тебе не стыдно? – Агнесс всплеснула руками. – Как можно так говорить? Я люблю тебя!

Щеки у моей невесты раскраснелись, глаза заблестели. Девушка выудила из рукава платья платок и промокнула уголки для профилактики возможного избытка влаги. – Я хочу быть с тобой! И переживаю, что эти люди могут сделать тебе плохо! Точнее, нам. И я не верю им ни на секунду! Потому что мы для них никто. Вот чего я боюсь!

– Если все эти люди захотят сделать нам плохо, мы уедем. Куда угодно. В Швейцарию, Америку, Бразилию. Деньги есть, устроимся даже в Антарктиде, если будет необходимо. И помни – мы всегда вместе. Клянусь тебе!

Под гудок паровоза мы подались друг навстречу другу и поцеловались.

Глава 16

СТОЛИЧНЫЯ ВѢСТИ. По сообщенiю статистическаго комитета министерства путей сообщенiя, въ теченiе перваго полугодiя 1896 года по всѣмъ казеннымъ желѣзнымъ дорогамъ было перевезено: пассажировъ 16.111,478 и товаровъ малой скорости 1.360,829,000 пудовъ.

ВѢСТИ ИЗЪ ВНУТРЕННИХЪ ОБЛАСТЕЙ. По свѣдѣнiямъ центральнаго статистическаго комитета оказывается, что въ Европейской Россiи одинъ врачъ приходится на 8,920 человѣкъ, а въ Сибири   на 22,000 человѣкъ. Больницъ въ Россiи одна на 20,000, а въ Сибири на 28,000 жителей. Акушерокъ въ Россiи одна на 4,000, а въ Сибири   одна на 54,000.

СТОЛИЧНЫЯ ВѢСТИ. Въ 1895 году правительственныхъ телефонныхъ сѣтей дѣйствовало 43, изъ нихъ 9 открыты въ теченiе минувшаго года. Абонентовъ на нихъ было 6,111, а провода занимали протяженiе въ 13,896 верстъ. Частныхъ телефонныхъ сѣтей въ 1895 году дѣйствовало 11 съ 9,007 абонированными аппаратами и 18,786 верстами проводовъ.

Теперь ничего не препятствовало ехать в Тамбовскую губернию. Надо с этим балаганом заканчивать, а то жить вроде не мешает, но какое то неудобство причиняет. Коллектив определился быстро: Кузьма в качестве провожатого и Жиган в виде силовой поддержки. Каких то несуразиц типа «А вот этого сарая здесь не было» и «Вася, узнаешь брата Колю?» не боюсь. Во первых, я – барин. У меня голова не так работает, факт общепонятный. Во вторых, на родине не был лет сто примерно, мог забыть. А в третьих, я, как Полиграф Полиграфович Шариков, на колчаковских фронтах ранен. Это известно всем и каждому. Так что совершенно спокойно могу забыть, какое дерево использовалось для детских забав.

Романовский посоветовал взять с собой мундир лейб хирурга. С орденами, вестимо дело. Для воздействия на умы. Идея хорошая, только вот нет у меня такого. Но если у человека есть деньги, и ему чего то хочется, то можно получить искомое быстро. Буквально на следующий день я стал обладателем темно синего кителя с воротником и манжетами из черного бархата. На воротнике еще и золотое шитье с кадуцеями. Погоны со звездами, штаны того же колеру вечернего неба с золотыми лампасами вдоль внешних швов. Высокие сапоги я приобрел отдельно. Как надел черную фуражку с золотым галуном и кокардой, так сам себе понравился. Любой урядник должен встать во фрунт и не вякать.

Позвонил Фредериксу. Вроде как барон мой начальник по дворцовой службе, предупредить надо, что буду некоторое время отсутствовать. Владимир Борисович с поистине остзейским хладнокровием известие воспринял совершенно спокойно. Полюбопытствовал только причиной.

– Да имение у меня в Тамбовской губернии, давно не был, надо проведать.