|
Одна беленькая, румяная, голубоглазая, словно недавно выпеченная булочка, пухлая и аппетитная. Другая - смуглая, черноволосая, с ярким ртом и глазами-маслинами, скорей ржаной сухарик, если продолжать кулинарные сравнения. - Что надо? - окрысилась "булочка". - На секунду отошли. - Обезболивающие только по распоряжению врача, - быстро добавила "сухарик". - Нет, нет, - поспешила я их успокоить, - ничего не надо. Скажите только, в какой палате Звягинцева... - Ты помнишь? - спросила беленькая. Черненькая пожала плечами. - Сейчас докурим и посмотрим. Процесс курения растянулся на полчаса, я маялась в коридоре, лихорадочно соображая, какой табак может куриться так долго. Гаванская сигара толщиной в ногу? Кальян? Наконец девчонки выпорхнули, и беленькая смилостивилась: - Пошли. Следующие минут десять она разглядывала какие-то списки и наконец произнесла: - Звягинцева Анастасия Валентиновна, 1975 года рождения? Я не знала отчества Насти, но все остальное совпадало. - Да. - Она умерла, - равнодушно обронила медсестра. От изумления я чуть не упала. - Как? - Подробности у лечащего врача, - поскучнела девица. - Что же случилось? - недоумевала я, - конечно, перелом шейки бедра дело неприятное, но ведь не смертельное... - Ничего не знаю, - отрезала девчонка, - вот придет с конференции Роман Яковлевич и расскажет. - Кто? - Минаев Роман Яковлевич, ее лечащий врач, - пояснила собеседница. - А когда... - Все у Минаева. - Когда она умерла? - Позавчера. - Господи, - подскочила я на месте, - почему же родственникам не сообщили? - Вы чего, тетя? - вызверилась "булочка". - Очень даже сообщили. Нам трупы не нужны. Приезжали и свекровь, и муж, супруг даже в обморок упал. Отказываясь что-либо понимать, я принялась мерить шагами коридор. Наконец вдали послышались голоса, и появилась группа людей в голубых, зеленых и белых костюмах. - Роман Яковлевич, - позвала я. Молоденький парень в больших очках притормозил на бегу и спросил: - Вы ко мне? - Да. - Слушаю. - Я относительно Звягинцевой. Крупные, оттопыренные уши очкарика вспыхнули огнем, и он пробормотал, опуская глаза: - Пойдемте в ординаторскую В довольно большой комнате на письменном столе мирно лежали остатки завтрака. Несколько ломтиков колбасы, наломанный батон и пакетик "Липтон". - Звягинцева скончалась, - со вздохом сообщил парень, опускаясь на стул. Лицо доктора было совсем молодым, больше двадцати ни за что не дашь. Но раз работает в больнице, наверное, закончил институт. - Мне уже сказали, - ответила я, - хотелось бы знать, отчего. - Кто вы, собственно говоря, такая? - выпустил когти Минаев. - Тетя Насти. - Все объяснения даны мужу, - сухо пояснил врач, - у него и спрашивайте. Я уставилась на "Гиппократа" в упор. Надо же, небось только начал практиковать, а уж освоил повадки стаи. Но откуда молодому нахалу знать, что моя лучшая и единственная подруга - хирург? Так вот Катюша не раз говорила: - В больнице главное - не пускать дело на самотек. Уложили в палату и успокоились, дескать, врачи сами все необходимое сделают. Нет, не сделают; надо проявлять бдительность, не стесняться спрашивать названия лекарств, требовать консультаций профессора, следить, как выполняют назначения медсестры. |
