- Я Алину знаю, врать она нам не стала бы. Что она, дура? Ей же жить среди нас.

     - Ты не сказал насчёт острова, - напомнил ещё один новенький, судя по произношению - голландец.

     - А я к тому и веду, ты дослушай до конца. Там, если подумать, всё было в её пользу. Мы ведь только потом это поняли... Она сперва к Биллу вышла, сказала, что ей с кэпом парой слов перемолвиться надо. Дело, мол, есть. А у Билла на людей знаешь какой нюх? Не стой тогда за плечами Алины сама Удача, он бы сам её ...того, прямо на месте. А потом бы за волосы к нам выволок, поделиться. Если бы справился с ней, но я о том ещё расскажу... Только уразумел это он не сразу, чуть позже, сам мне признавался. Во-вторых, она пообещала Причарду пять тысяч золотом. Кто устоит перед такой кучей денег за двух пассажиров? В-третьих, ты штурмана нашего не знаешь. А зря. Дворянин, бывший офицер королевского флота, на линкоре служил...

     - Это который муж её, что ли?

     - Он самый. Думаешь, он бы стал спокойно смотреть, если б мы её на песочке разложили? Сам бы сдох, но сколько-то из нас точно бы в ад отправил. Потому что благородный. Ну, и наконец... Вы ведь уже были на первом уроке азиатского боя?

     - Были... - вздохнул ещё один салага - совсем ещё пацан, хорошо если шестнадцать стукнуло.

     - Ну, и как, понравилось по палубе кататься?.. То-то же. Всех бы нас Алина точно не скрутила, но руки-ноги-головы бы кое-кому поотрывала. Или ещё там что - у самых нетерпеливых. А может ещё и живой бы нам не далась: с ножичком она и по сей день не расстаётся, а он у неё острый.

     - Как же так? - ахнул голландец. - Ведь это ж смертный грех!

     - А что, подстилкой становиться? - хмыкнул Пьер. - Алина - баба гордая. Лучше какая угодно смерть, говорит, чем жизнь, купленная ценой унижения. И это она не только про баб говорит. Иные из наших при виде "пенькового галстука" тоже раскисают, в ножки падают, только бы их от смерти избавили. Торгуются, заискивают. А то и похуже: начинают своих продавать. Воробушек таких и на пушечный выстрел к своему флагману не подпускает, и правильно делает. Так что если выпало на этом корабле вахты стоять, можете считать себя настоящими морскими волками. Дерьмо Алина не подбирает...

     "Вот это то, что в моё время называлось идеологической работой с личным составом, - мысленно хихикнула Галка. - Пьер умница. Немного наивен, как многие тутошние французы, этого не отнять, но мозги на месте, и количество извилин радует. Давно сообразил, без подсказок со стороны, что именно следует рассказывать новичкам, а чего рассказывать не стоит..."

     Лучший пиратский корабль Мэйна рассекал волны моря, лишь многие годы спустя названного Карибским. И нёс на себе лучшую в Мэйне пиратскую команду.

     Алина-Воробушек вышла на охоту. И её жертва - заранее намеченная, между прочим, так что случайным купцам бояться нечего - будет настигнута и ограблена. Иначе недолго Галке быть "генералом"...

    Из дневника Джеймса Эшби

     Эли. Милая Эли...

     Я не устаю признаваться тебе в любви - словом, делом, мыслью. Эли, жена моя, жизнь моя... От твоих манер попадали бы в обморок придворные дамы весёлого короля Карла, все сколько есть. Даже при том, что сами они в большинстве своём далеко не образцы добродетели. При упоминании твоего имени кое у кого из лондонских джентльменов начинается разлитие желчи. Ты груба, несдержанна на язык, драчлива, иногда бываешь вздорной и нетерпимой, невыносимо циничной. Называешь вещи своими именами, а это мало кому нравится. Ты разбойница. Пиратка. Ты - самый неудобный человек на свете. Но я люблю тебя именно такой.