– Ну так посмотри.

Джо отложил газету, опустил ногу на пол, наклонился к Розмари и уперся локтями в колени. Со спортивной майки улыбался Энди.

– Рози, – произнес Джо, – Джуди мертва. И совершенно не важно, сколько ложек было вокруг нее. Психи, что с них взять! Им необходимо, чтобы все устраивалось так, как они себе навоображали. Дорогая, пожалуйста, не зацикливайся. Пользы не будет.

– И все‑таки посмотри, сделай одолжение, – попросила она. – Не хочу прикасаться к этой гадости. Он тяжело вздохнул и взял другой таблоид:

– А по мне, довольно бойкая газетка.

– Ну еще бы. – Розмари ждала.

– Сукины дети, – сказал Джо. – Вся посуда в одном стиле. В эдвардианском. Одиннадцать ложек, столько же вилок.

– Одиннадцать. – Она постояла неподвижно. Затем повернулась и пошла к столику.

Джо смотрел на нее.

Розмари помешала косточки и замерла, постукивая по одной из них ногтем и глядя в окно.

– Ты, случайно, не знаешь ее второе имя?

– Имя Джуди?

Она повернулась и кивнула.

– Я даже не знал, было ли оно у нее, – произнес Джо. – Так все‑таки объяснишь, какое это имеет значение?

– Здесь, в выдвижном ящике, телефонный справочник, – сказала Розмари. – Может, вместо второго имени там инициал… Харьят. Ха, а, эр, мягкий знак, я, тэ. Уэст‑Энд‑авеню.

– Ее инициал может иметь какое‑то значение? – проговорил он, глядя на Розмари.

– Огромное.

Джо глубоко вздохнул, протянул руку, выдвинул ящик, вынул толстую манхэттенскую телефонную книгу в бордовой обложке.

– Почему я сейчас кажусь себе доктором Ватсоном? – пробормотал он.

Розмари ждала.

Джо нашел букву «X», полистал. Розмари следила за ним, стуча ногтем по косточке скрэббла.

– Такая фамилия только одна, – сказал он, придерживая очки. – Харьят Дэ. Эс.

Она протянула руку над цветами, резко растопырила пальцы; Джо поймал косточку, посмотрел на нее, на Розмари.

– Как тебе это удалось?

– Я чокнутая, – сказала она. – У меня бывают видения.

Она повернулась и пересекла комнату. Постояла, разглядывая майоликового Энди на телевизоре. Все видит и сам на виду…

Повернулась кругом и сказала:

– Одиннадцать ложек.

Джо с набитым ртом, держа в руке белую дугу пончика, смотрел на нее.

– Одиннадцать вилок. Семь столовых ножей. Один нож для колки льда. Что все это значит? Джо судорожно сглотнул:

– А что все это значит?

Она подошла к нему поближе:

– В «Тиффани».

– А что, там они особенные?

– Возможно. Возможно, в других магазинах посуда из нержавеющей стали или алюминия. В «Тиффани» – серебряная.

Розмари сцепила руки на затылке.

– Тридцать предметов, – сказала она, глядя на Джо запавшими глазами. – Тридцать серебряных предметов.

У него отпала челюсть, изо рта вывалились крошки.

Она шагнула к нему.

– Тридцать серебряных вещей. На теле Джудит Эс. Харьят. И внутри.

Часто моргая, Джо отложил недоеденный пончик. Она подступила еще ближе.

– Джудит Эс. Харьят. – Склонилась над розами, поворошила их. – Джудитэсхарьят.

– Иуда Искариот?

Розмари кивнула.

Они смотрели друг на друга.

– Подозреваю, что при рождении ей дали другое имя. – Она выпрямилась. Закрыла глаза, положила ладонь на лоб, повернулась.