Заставив замолчать свое волнение, герцог твердым тоном отвечал:

— Да, я говорю об этих дамах и не понимаю твоего удивления.

Анри вскрикнул от ужаса и отвращения:

— Вы хотите заставить меня жениться на дочери этой женщины?

— Конечно.

— Для нее я должен пожертвовать своей чистой любовью к Изабелле! Нет, это невозможно!

— Ты говоришь, невозможно?

— Вы, значит, не знаете мистрисс Дик-Торн. Не знаете ее прошлого…

Сомнение было невозможно: Анри знал или, по крайней мере, угадывал что-то о ней, и герцог хотел сейчас же убедиться в этом.

— Ты сумасшедший, — сказал он.

— Если бы я был сумасшедшим, отец, то я меньше страдал бы, чем страдаю теперь. Впрочем, мне достаточно сказать несколько слов, и вы сами с ужасом откажетесь от неисполнимого плана.

— Объяснись, пожалуйста, почему имя мистрисс Дик-Торн произвело на тебя такое впечатление.

Герцог был видимо взволнован, но относительно причины этого волнения можно было ошибаться.

Вместо того чтобы ответить, Анри стал спрашивать:

— Вы давно знаете мистрисс Дик-Торн?

— Да, около девятнадцати лет. Я знал ее в Италии молодой девушкой; затем видел в Париже, где она временно жила. Наконец, я встретился с нею в Англии, когда она была замужем за одним богатым джентльменом, которого я уважал в высшей степени.

— Но знаете ли вы, что делала мистрисс Дик-Торн до вашего знакомства с ней?

— Она вела независимую жизнь, которую позволяло ей ее состояние.

— Вы не справлялись о ее прошлом?

— Все говорили, что оно безупречно;

— И все ошибались. Эта женщина с изысканными манерами — презренное существо… преступница.

— Преступница?… — повторил герцог, представляясь удивленным и испуганным.

— Да, сообщница убийц.

— То, что ты говоришь, — безумие.

— Нет, отец. Та, которая теперь называется мистрисс

Дик-Торн, двадцать лет назад приказала убить одного человека на мосту Нельи и сама присутствовала при совершении преступления… Она вооружила руку убийцы и затем пыталась отравить его.

Герцог пожал плечами и недоверчиво засмеялся.

— И правосудие не преследовало ее? — спросил он. — Согласись, что это невероятно.

— Правосудие было введено в заблуждение обманчивой внешностью; из-за ее преступления пострадал невиновный.

— Безумно и невозможно!…

— А между тем это так.

— Попробуй доказать!

— У меня есть доказательство…

Герцог вздрогнул от ужаса.

— Доказательство?… — прошептал он. — У тебя есть доказательство?…

— Да, живое; и я воспользуюсь им, чтобы потребовать от суда восстановления честного имени мученика.

— Но о каком доказательстве ты говоришь?

— У этой женщины были два сообщника: первый, которого она хотела убить, жив и заговорит, когда придет время; другой — еще более подлый — прибавляет к прежнему преступлению новые и тем достигнет того, что будет осужден, тогда как прежнее преступление покрыто сроком давности. Он воображает, что хорошо скрылся, но мы напали на его след, и не сегодня завтра он будет в наших руках… Вы понимаете, что перед такими людьми мистрисс Дик-Торн даже не будет пытаться сохранить свою бесполезную маску. Эта презренная много лет обманывала вас, точно так же, как обманывала меня в течение нескольких дней. К счастью, случай объяснил мне все, а я, в свою очередь, объясняю это вам… Если надо отказаться от Изабеллы, я исполню ваше желание, но вы не будете говорить мне больше ни об этой женщине, ни о ее дочери!…

В эту минуту кто-то постучался в дверь.