– Что ж! Как она поняла ее и какие выводы из нашего разговора произвела – это ее личное дело. Дело ее совести, если хотите. Я не говорил ей ничего противузаконного.

– Вы намерены и дальше все отрекаться от ваших слов и поступков?

– Как вы прямолинейны! Но вы не собьете меня своей грубостью. Я вам уже говорил, поединок с вами не входит в мои планы. А россказни госпожи Ольги – как там ее, бишь, сейчас фамилия – она ведь замуж вышла и счастлива… Так вот, басни кокетки меня не трогают. Ее слово – против моего слова, и только. Охота вам устраивать скандал?

– Вы не хотите рассказать мне все? И покаяться?

Он ухмыльнулся.

– С чего б я должен?

Онегин с гневом все ж таки стащил с руки перчатку и бросил собеседнику в лицо.

– Я к вашим услугам.

– Я не принимаю вызов. Нас здесь двое. Никто не принудит меня отдавать долг чести.

– Вы трус!

– Брань на вороту не виснет. Еще одно слово – и я выведу вас отсюда. Драться я с вами, повторяю, не намерен.

– Что ж, я не заставлю себя ждать: повторю оскорбление при стечении народа. Вы будете опозорены навек.

– Я повторяю, Онегин: выходить с вами на поединок я не намерен. Но и вы должны поразмыслить: люди гибнут не только на дуэлях. Знаете, как случается на войне: шальной выстрел – и прямо вам в спину. Да и в мирное время ваша лошадь может понести. Ваш ямщик может вдруг заблудиться и опрокинуть вас и коляску с обрыва. Случайный человек (не я!), которого вы нечаянно заденете в театре, вызовет вас и всадит вам пулю. Наконец, на вас, Онегин, могут напасть разбойники. Кажется, нападали уже недавно, когда вы были в нашем любимом О-ском уезде, нет?

– Так это устроили вы?

Аврамов грубо захохотал.

– Поэтому будьте осторожны, Онегин, будьте осторожны!

– Вы – подлец.

– Я ведь уже говорил вам: вызова от меня вы не дождетесь.

– Но кроме суда чести – и Божьего суда – есть, милостивый государь, еще один суд – мирской. У нас пока еще в державе существуют и полиция, и суд. И они будут извещены, что Ленского убили вы.

– Каким образом вы – а также полиция и суд, – хозяин усмешливо изогнул бровь, – собираетесь, хотелось бы знать, доказать это?

– Доказательства имеются, – молвил гость и достал из жилетного кармана свинцовый комочек. – Эта пуля, к примеру, вынута лекарем из тела бедного Ленского. Ею был убит он. На ней – его кровь. И она выпущена не из дуэльного пистолета. Ею стреляли из ружья.

Лицо Аврамова дрогнуло.

– Кто вам сказал?

– Это следует из той винтовой нарезки, которая сохранилась на пуле – достаточно только посмотреть на нее через увеличительное стекло. У дуэльных пистолетов подобной нарезки не бывает. Больше того: именно этою пулей, от которой пал Ленский, били из вашего ружья. Из оружия, принадлежащего вам.

– С чего вы решили, милейший?

– Новейшая метода сыска, любезный. Вам надобно знать, как убийце: каждый ствол любого оружия оставляет совершенно особенный след на тех пулях, которые из него вылетают. Нету двух одинаковых стволов, двух равных ружей. Как всякий человек имеет свою индивидуальную физиономию, которую не спутать с другой, так и любое оружие неповторимо. Парижская полиция под руководством Видока уже стала проводить подобные изыскания и благодаря им изобличать преступников. На наше счастье, капитан-исправник нашего уезда поклонник новизны. В присутствии ваших людей он произвел обыск в вашем имении и обнаружил ружье. Исправник изъял его, а потом, в присутствии свидетелей, сделал опыт: несколько раз из него выстрелил.