|
Меняется лишь мода да уборы проезжающих. А по сторонам расстилаются все те же леса и редкие нивы. И дорога, несмотря на все усилия правительства, столь же ухабиста, как и сто, двести, триста лет назад. И, как столетия прежде, встречают нас ямские дворы – только названные нынче станциями. Суть же их осталась прежней: перепишут в книгу твою подорожную, переменят лошадей, а в лучшем случае напоят чаем да проверят или смажут коляску. Все так же, как при бабушке Екатерине, и Петре Великом, и отце его Алексее Михайловиче, и Иване Четвертом, прозванном Грозным… Неужто так все продолжится и дальше? И еще век, два или три принуждены будем мы – а потом наши внуки, правнуки и отдаленные потомки – все так же погонять гнедых да каурых? Или, быть может, успехи Разума и Просвещения, о коих мы сейчас с восторгом узнаем из газет и альманахов, подстегнут, словно курьерский ямщик, клячу Истории? Ведь отовсюду, как вы знаете, княгиня, слышим мы известия об успехах наук: вот и француз Карно, говорят, опубликовал работу с описанием теплового двигателя с необыкновенными свойствами, и британские ученые произвели испытания первого парохода… Возможно, цивилизация наша в ближайшее время сделает чудесный рывок? И благодаря новым машинам мы, к примеру, начнем передвигаться по поверхности Земли или воды (а может, даже в эфире!) со скоростью тридцать, пятьдесят или даже сто верст в час? Может, механизмы, дышащие паром и изрыгающие огонь, наподобие тех, что внедряются нынче на английских мануфактурах, вскоре заменят наших бедных вечных трудяг – лошадей? И машинальные колесницы понесут нас из города в город? Наши дорожные мучения забудутся? И через сто или двести лет уйдут в прошлое даже самое слова, которые нынче знает любой младенец? И жителям будущих веков, возможно, придется лазать в словари устарелых понятий, чтобы разобраться, как организованы были путешествия в наше время: что такое подорожная, тройка, шестерня, прогон, козлы… облучок?..
Очень скоро, признаюсь, езда на почтовых наскучила мне – как надоедает человеку в жизни любая стезя. Могу даже представить себе, как дама будущих времен, через двести или триста лет, сидя в бешеной повозке, пролетающей над долами, над горами со скоростью двести верст в час, станет томно позевывать и говорить своему спутнику на полпути из Санкт-Петербурга в Москву: «Ах, Эжен, зачем мы летим так долго – целых два часа?» Да слишком я размечтался. Как не менялась российская дорога и персонажи, ее населяющие, последнее тысячелетие – так, верно, не изменится она и в ближайшие пятьсот лет. Оставшееся время пути я томился, и никакие мудрые мысли меня не посещали. С каждым часом все больше мною овладевало нетерпение. В результате я гнал что есть мочи, не останавливаясь даже для обеда, и преодолел за два дня более трехсот верст! И вот теперь, дорогая княгиня, я прибыл в губернский город К***, где, как вам хорошо известно, проживает сестра ваша Ольга и муж ее, достопочтенный майор Аржаев. Прибыл я глубокой ночью, поселился в гостинице и с утра спешу отправить вам письмо. Сегодня я начинаю действовать – о чем отчет свой предоставлю своевременно.
Но не поздно ли?! Прошло уже больше недели с момента, как ОН прибыл в К***. Он мог уже узнать и совершить многое. Я напишу ему – корреспонденция придет туда еще через неделю, он уж успеет и закончить свое дело, и уехать из К***. Боже! Почему же нельзя поговорить с ним – так, как Е.О. описывал мне в своей фантазии: на расстоянии и мгновенно?! Что же делать теперь?! Ах, зачем я подала ему эту мысль: узнать, кто в самом деле, если не он, убил бедного Ленского? Зачем я увлекла самое себя и честь фамилии в пучину возможного позора?!
И вот что удалось мне выяснить. Я пребывал в святой уверенности – возможно, ложной, – что ни вы, ни ваша маменька об этом не знали. |
