В окне кабинета появилось бледное лицо Зимина. А он то почему разволновался? Погибший помлесника – из чужой епархии, за которую исполняющий обязанности командира роты не отвечает.

Спокойней всех вел себя водитель «газели».

– Ваську? А чего он забрался на чужую территорию? Кажись, его участок – вокруг Бесовой.

– Как спросишь, когда он – без памяти… Сейчас наш фершал колет Чудака тупой иглой. Да какой толк с фершала – хирург нужен. Вот ты и повезешь парня в Медвежью Падь – туды вызвали вертолет…

– Твоему вертолету, кол ему в печенку, слабо сесть у нас…

– Просили… Летун, мать перемать, ответил – горючки не хватит. Торопись, зараза!

Продолжение прерывистой беседы двух матерщиников для сыщика осталось тайной. Встретивший их мужик резво вскочил на подножку машины, «газель» злобно фыркнула и рванула в сторону заимки.

Кажется, Гранд оборвал единственный, ведущий к нему, след. Если не считать болтливого возницы и сожительницы прапорщика. Сашенька – не в счет, судя по изучению следов, её можно вычеркивать. Толстым фламастером.

Даже для кровавого маньяка три трупа за короткий промежуток времени – многовато. И все три повисли тяжким грузом на совести московского сыщика. Пора, до чего же пора разорвать этот конвейер убийств.

Остается один вариант – опасный, нежелательный, все в сыщике восставало против его применения – поднять по тревоге солдат строителей. Парамонов откажет – натравить на него Виноградова. Окружить охотничью захоронку, выкурить из неё лжеКоролева с его шестерками пехотинцами.

Поговорить с лесником. Знает же он своих людей, не может не знать – порекомендует таежников, попадающих пулей белке в глаз. Хотя бы двух трех. Остальные – солдаты – обычные «загонщики».

Нет, с привлечением военных строителей ничего не получится, даже Виноградов не поможет. Отряд – не воинская часть, не имеет ни автоматов, ни подготовленного личного состава. Арматурщики, каменщики, маляры, плотники, бетонщики… Подставлять невооруженных людей под прицельные выстрелы бандитов Добято не имеет права.

С привлечением местных охотников тоже – опасно. В тайге люди повязааны друг с другом дружескими либо неприязненными отношениями, но – повязаны! Вряд ли лесничий удержится от того, чтобы не пустить по делянкам и лесоучасткам потрясающую новость. Дойдет до Гранда – беда, заберется Убийца в такую глухомань – не найдешь, не выкуришь.

Значительно лучше, хоть и опасней, проникнуть в избушку самому или с несколькими офицерами, имеющими на вооружение пистолеты. Конечно, не из числа стротелей – выпросить у командира ракетной части. Московскому сыскарю откажут – сотруднику Особого отдела не осмелятся. Михаил поможет, не может не помочь!

Кстати, где же особист? Ведь пообещал приехать, бездельник! У него значительно больше возможностей, нежели у бедного московского сыскаря.

Разве ещё раз позвонить, отбить SOS, cпасите наши души… мою душу? Не годится, нет времени, каждая минута на счету. После убийства Чудакова Гранд постарается поглубже забраться в спасительную тайгу, покинет потаенную землянку. Значит, нужно спешить – во все лопатки, изо всех сил!

Единственно, что остается у незадачливого сыщика – верный, надежный «макаров» и ненадежный, трусливый прапорщик…

– Двигай, Серафим, на заимку, попытай дружков. Вдруг помощник лесника перед тем, как впасть в беспамятство, что то сказал путное. Авось, не успели его погрузить на машину.

– Слушаюсь, Тарас Викторович. Сделаю.

Прапорщик трусцой, по утиному переваливаясь с боку на бок, побежал по тропинке ведущей к воротам заимки. Добято несколько минут постоял, бездумно провожая взглядом толстого помощника.