Луиза подумала, что более неумелой лгуньи в жизни не встречала. Первые реплики звучали вполне убедительно. Стычка с Карлоттой представлялась возможной. Девушка и правда могла сбежать. Но это не все. Далеко не все.

– Когда это случилось?

– Вчера вечером.

– Ты сообщила в полицию?

– Нет! – Это был приглушенный, но вопль.

– Ну, ничего, дорогая, – Луиза погладила Энн по голове медленными, успокаивающими движениями, – ничего…

– Прости, – Энн достала из кармана юбки скомканную бумажную салфетку и высморкалась. – Лайонел сказал, что Карлотте не понравилось бы… чтобы в это дело совались… легавые.

Легавые! Луиза с трудом удержалась от смеха. Если Лайонел обезьянничает, рассчитывая стать своим среди молодняка, он не та ту лошадь поставил. В следующий раз пусть напялит майку с группой «Рейдиохед» и бейсболку козырьком назад.

– Я тебя здесь не оставлю. – Она встала и, взяв Энн за локоть, заставила подругу подняться. – Пойдем ка выпьем чаю.

– Я не могу.

– Очень даже можешь. – Продев руку Энн под свою, Луиза увлекла ее по дорожке прочь от дома. – У меня великолепный кофейный торт из закусочной при «Маркс энд Спенсер».

– Я должна сказать Лайонелу…

– Чепуха! Он и не заметит, что тебя нет.

– Да, – печально согласилась Энн, – думаю, не заметит.

Кэнди всегда считала себя собакой миссис Лезерс и знала, что миссис Лезерс считает так же. Ни та, ни другая этого не афишировали, особенно если Чарли был рядом. Тем вечером он устроился в гостиной, где супруги обычно ели и смотрели телевизор, и сидел там так долго и так тихо, что миссис Лезерс задумалась, уж не уснул ли он. И даже, осмелев, похлопала себя по ноге. Кэнди немного помедлила, опасливо покосившись на дверь в смежную комнату, а потом запрыгнула на колени.

Миссис Лезерс потрепала золотисто коричневые уши, похожие на маленькие треугольные тосты. Почесала Кэнди живот, и та блаженно заурчала. А все таки миссис Лезерс было интересно, что там делает ее муж. Почти час назад он удалился в гостиную со вчерашним выпуском журнала «Пипл», ножницами и тюбиком «суперклея».

– Но мы не в обиде, правда? – сказала миссис Лезерс Кэнди, и они улыбнулись друг другу, уютно устроившись в старом, обшарпанном кресле качалке возле кухонной плиты.

Однако прошло еще двадцать минут, а из комнаты не донеслось ни звука. Миссис Лезерс скрепя сердце посадила собаку в дешевую пластиковую корзину и пошла посмотреть, все ли в порядке с Чарли.

Между тем Лезерс, натянувший перчатки, в которых жена его мыла посуду, что то вырезал из журнала на шатком складном столике. Старые купоны футбольного тотализатора, ничего не выигравшие лотерейные билеты – все это он аккуратно откладывал в сторону, чтобы не лезли под руку и не мешали.

Чарли вырезал кое что помельче. Совсем мелкое. Выбирал абзац, предложение, последнее слово в статье, букву… Наконец он шумно и удовлетворенно выдохнул. Оказывается, это не так уж и трудно! Нужны всего то шесть слов, совершенно обычные, те, что не составляет труда отыскать.

Он снял перчатки и взял из пачки листок папиросной бумаги, чтобы сделать самокрутку. Небрежно высыпал на тонкий листок щепоть бурого волокнистого табака «самсон», завернул, провел по кромке кончиком сероватого языка и поднес зажигалку.

Щелчок – и на пороге появилась жена. Чарли вскочил, багровый от гнева:

– Убирайся!

– Я просто забеспокоилась…

– Что, мужчине нельзя спокойно почитать журнал?

– Извини.

Она попятилась. Чарли Лезерс гневно смотрел на жену. На ее тощую, жалкую фигуру, жидкие седые волосы, горестно ссутуленные плечи.