Таня открыла сумочку, достала серьги и положила на ладонь Барнаби. Они были очень маленькие. И очень красивые.

– Ну что, теперь толкнете их из под полы?

– Обязательно, – кивнул Трой.

– Когда она пришла ко мне в комнату разбираться, я сделала вид, будто взбесилась. Стала все рвать и крушить, орать, что жизнь моя кончена. Потом я выбежала. Мы знали, что она рванет за мной, она такая.

– Неравнодушная? – предположил Барнаби.

– Сработало отлично. А если б не сработало, у Терри было полно других идей.

– Она думала, что столкнула вас, – проговорил Барнаби. – С ума сходила.

– В этом то вся и фишка, – терпеливо объяснила Таня. – Она же не стала бы платить, если б я сама прыгнула, верно?

– Почему она вообще должна была платить? – не выдержал сержант Трой.

– Да потому, что может себе это позволить. Потому, что у нее вон какая хата, и специальные люди эту хату убирают, возятся с ее вонючим садиком. И потому еще, что она пальцем не пошевелила за всю жизнь.

– То есть, я так понимаю, она вам не нравится? – уточнил Барнаби.

– А а… – Таня вздохнула, – да нет, она то еще ничего. Вот святошу этого я и правда терпеть не могла. Все время норовит тебя потрогать. Как бы случайно, а на самом деле нарочно – ну вы понимаете, да? И руки – как влажное кухонное полотенце.

– И где вы выбрались из реки?

– Там же, где нырнула. Терри еще задолго до этого утопил в том месте старую шину. Привязал веревкой к крючку под мостом. Я вцепилась в нее и висела, пока миссис Эль не драпанула, а потом выбралась.

А ведь он знал про шину! Барнаби мгновенно вспомнил запись в отчете об осмотре берега. В кустах найдены пакеты из под чипсов, остов детской коляски и старая шина. Использовалась как тарзанка, сказано в отчете, потому что к ней привязана веревка. И он не обратил внимания! Так, может, Джойс права и ему пора завязывать с работой?

– Куда вы отправились потом? – Сержант Трой невольно представил себе ее, мокрую, дрожащую от холода, в полной темноте.

– Пробралась к дому. Пряталась в саду, пока Терри не вернулся. Ночь провела у него в квартире. На следующий день автостопом добралась до Каустона, а оттуда поездом до Лондона.

Барнаби сосредоточился на дыхании, стараясь совладать с закипающим гневом. Долгие часы, да что там, целые дни размышлений – пустая трата времени (и добро бы только своего), горы бумаг, бесполезные расспросы жителей о той ночи, привлечение административных структур здравоохранения и полиции к поискам утопленницы, в общем, разбазаривание ресурсов.

– Так что же пошло не так? – поспешил с вопросом сержант Трой, заметивший горькую складку губ шефа и румянец бешенства на его щеках.

– Этот косоглазый мерзавец Чарли Лезерс! Вот что пошло не так. Терри изготовил письмо, адресованное ей, с пометкой «лично». Я отправила его с главпочтамта в Каустоне. Когда адресат так близко, письмо почти всегда доставляют в течение двадцати четырех часов. Терри дожидается, когда привезут почту, а потом находит повод зайти в дом и удостовериться, что она все правильно поняла.

– И как бы он узнал, что она все правильно поняла? – впал в недоумение Трой.

– Я вас умоляю! – усмехнулась Таня. – Получив это письмо, она бы точно не стала танцевать от радости и щебетать: «Ах, какой чудесный день! Деньги жгут мне карман», верно?

– Пожалуй, не стала бы, – отозвался Барнаби. Он подумал об Энн Лоуренс. Добрая, слабая, ни в чем не повинная. Занимается своими повседневными делами. Просматривает почту.

– В общем, она все поняла правильно. Терри застал ее полумертвой от страха, а письмо лежало на полу.