– Ну и что? – спросила она, подбоченившись.

– Можно нам поговорить с вашей матерью? – спросила женщина полицейский. Ее тотчас выдал голос, интонация вестника несчастья. Добрая, мягкая, даже немного торжественная.

«Сразу спалилась, – подумал сержант, – ну что ж, надо делать скидку на молодость. Перерастет».

– По моему, ее уже и так расстроили. Может, на сегодня хватит?

– Все нормально, Полин, – подала голос из кухни миссис Лезерс.

Они прошли в гостиную, сержант отказался от предложенного чая. «Оно и к лучшему, – подумала Полин, – все равно никакого чая я бы ему готовить не стала».

– Вы вчера заявили о пропаже мужа, миссис Лезерс. Нет ли у вас его фотографии?

– Боюсь, что недавних нет. – Она встревоженно посмотрела на сержанта, потом подошла к тумбочке и достала альбом. – А почему вы спрашиваете?

– Просто снимок поможет нам в расследовании, миссис Лезерс.

– Это имеет какое нибудь отношение к машинам у лужайки? – спросила Полин.

– Вот самая поздняя. – Миссис Лезерс передала полицейским фотографию тщедушного холерика, гневно глядящего в камеру. В руках он держал ружье, у ног лежало несколько убитых птиц. – Снята лет восемь назад.

– Спасибо. – Сержант убрал фотографию в бумажник.

– Я задала вам вопрос, – напомнила Полин.

– Да, имеет. – Нет никакого смысла отрицать. Половина деревни видела, как несли тело. Следующие слова сержант подбирал очень тщательно: – Мы нашли тело мужчины в лесу. Кто он и как погиб, нам пока неизвестно.

Миссис Лезерс хотела что то сказать, но губы ее онемели. И слов ей было не подобрать. Она только смотрела на Полин, а та взяла руку матери и крепко ее сжала:

– Я провожу их, мама. Сейчас вернусь. – Уже в дверях она спросила полицейских: – Это он, да?

– Мы точно не…

– Было бы из за чего париться. Наоборот, перекреститься надо.

– Простите? – пришла в замешательство женщина полицейский.

– Да этот придурок ей всю жизнь испортил! Честно говоря, сама бы его давно порешила, если б знала, что с рук сойдет.

Валентин и Луиза обедали на верхнем этаже своего хрустального дворца. Дом был хорошо приспособлен к тому, чтобы есть или спать где угодно. Во всех комнатах имелись спальные места – диваны, застеленные яркими шелками или мехом. Кухня располагалась в цокольном этаже, на одном уровне с гаражом.

Иногда они ели на кухне. Но чаще пользовались «немым официантом» – лифтом для подачи блюд, элегантным подогреваемым кубом из нержавеющей стали, подвешенным на черных резиновых шнурах. Он плавно скользил вверх и вниз в прозрачной шахте, которая мощным обелиском пронзала сердце дома.

Готовили обычно вместе, но сегодня Валентин потратил столько времени на миссис Лезерс, что Луиза взяла на себя покупку провизии и стряпню. Цесарка в белом вине, картофель фондан (нарезать бочонками, обжарить, припустить с бульоном, а после запечь) и салат из кресса. Персики гриль с «амаретто» и домашнее печенье сабле, сухое, рассыпчатое. Вино – рислинг «кессельштадт».

Обычно разговор вольно вился прихотливым потоком, касаясь книг, музыки или театра. Иногда слегка злословили об отсутствующих друзьях. В прежние времена, пока сердца этих двоих не были смягчены собственными несчастьями, друзьям досталось бы гораздо больше.

Порой Вэл говорил о своей работе, но нечасто. Сорванцу Барли Роско, который принес ему целое состояние, было всего семь, и жизнь мальчугана, хотя и полная волшебных приключений, особенно в сравнении с жизнью сверстников, не могла долго служить темой для разговора взрослых.

Сегодня вечером, как все в деревне, кроме Лоуренсов, Вэл и Луиза обсуждали труп в лесу.