– Никому у вас веры нет. Чего зря волну гнать! Ваша жизнь в надежных руках Шэффера и Кристиансена. Не робейте. Мы вас не отпустим до последней минуты. Рухнем, если что, все вместе.

Томас в последний раз опасливо заглянул в чернеющую перед ним бездну и потихоньку начал спуск. Склон плато, на котором они высадились, был почти вертикальным. Черная отвесная поверхность поблескивала льдом. Обследовав ее с помощью фонаря, Томас убедился, что зацепиться здесь решительно не за что.

Когда его подняли, он с досадой пнул ботинком лыжи, торчащие из кучи снаряжения.

– Они тут очень кстати, – угрюмо прокомментировал он. – Ну прямо в самый раз, кататься с этих горок.

– Что, так круто? – спросил Смит.

– Чистая вертикаль. Гладкая, как стекло. И дна не видно. Как по‑вашему, майор, какая тут глубина?

– Кто знает, – пожал плечами Смит. – Мы сейчас на высоте две тысячи метров. Карты на такой высоте детальных описаний не дают. Проверим веревкой.

Трехсотметровый моток нейлоновой веревки находился в холщовом мешке – так, как ее упаковали на фабрике. Она была чуть толще обыкновенной бельевой веревки, но проволочный стержень делал ее необычайно прочной, и каждый ее метр был тщательно проверен на разрыв. Смит привязал к одному концу скальный молоток и начал спускать его вниз. Несколько раз молоток задевал о невидимые преграды, и каждый раз майор освобождал его. Наконец напряжение веревки ослабло.

– Все. – Смит отошел от края. – Видимо, это дно.

– А если она не дошла до конца? – спросил Кристиансен. – Может, зацепилась за какой‑нибудь чертов выступ где‑нибудь на полпути?

– Я дам вам знать, – коротко ответил Смит.

– Вы мерили? – спросил Каррачола. – Какая глубина?

– Шестьдесят метров.

– И еще остался кусок веревки, – усмехнулся Томас. – чтобы связать гарнизон замка Адлер. Никто не засмеялся в ответ на шутку. Смит сказал:

– Мне нужен крюк и два переговорных устройства.

Метрах в четырех от края пропасти они расчистили снег и вбили крюк в скалу. Смит сделал двойную петлю, просунул в нее ноги, пропустил веревку под свои поясной ремень и повесил на шею передатчик. Трое из шестерки приготовились страховать его. Шэффер стоял рядом, со вторым переговорным аппаратом в руках.

Смит тщательно проверил, не повредит ли острая кромка скалы веревку в том месте, где она свешивалась в пропасть, и подал сигнал к спуску. Сам по себе спуск был делом нехитрым. Как и говорил Томас – падай себе и следи только, чтобы лицо об отвесную скалу не ободрать. И к лучшему, подумал майор, что в темноте не видишь, куда летишь.

При приземлении его ноги почти на треть метра ушли в снег. Но под снежной подушкой была твердая почва. Смит зажег фонарь и обвел им вокруг себя. Это было ровное, полого спускающееся вниз плато. Он снял с себя веревочную петлю и передал по связи:

– Порядок. Начинайте спуск. Сначала снаряжение, потом сами.

Веревка уползла вверх. Через пять минут два тюка со снаряжением уже лежали на плато. Потом появился Кристиансен.

– Так, наверное, и моя бабка спустилась бы. – весело сказал он.

– Прогуляйтесь с фонарем, посмотрите, где лучше сойти в долину, да глядите, ради Бога, не свалитесь. – приказал Смит. Кристиансен ухмыльнулся и отправился на рекогносцировку. Похоже, хорошее настроение никогда его не покидало, он умел наслаждаться жизнью. Постепенно спустились и остальные. Наверху остался только Шэффер. Оттуда раздался его грустный голос.

– А мне‑то как? Сами съехали, а мне замерзшими руками веревку перебирать? Надо было раньше думать!

– Кто‑то и подумал, – терпеливо ответил Смит.