Невысокое ускорение, с  которым  корабль  шел  на  ионном  двигателе,

придало ему скромную скорость, измеримую в десятках километров в  секунду.

Ее хватило,  чтобы  запустить  межзвездный  двигатель.  Имеющаяся  энергия

возросла  на  невообразимое  количество  порядков.  При   полной   единице

гравитации "Леонора Кристина" начала движение!

4

     В одной из садовых комнат стоял  обзорный  экран,  обращенный  вовне.

Чернота и  бриллианты,  обрамленные  папоротником,  орхидеями,  нависающей

фуксией и бугенвилией, шокировали взгляд. Фонтан звенел и  сверкал.  Здесь

воздух был теплее, чем в большинстве мест на борту; влажный, полный зелени

и благоухания.

     Бассердовские  системы  еще  не  были  развиты  до  ровного  движения

электрических ракет. Корабль постоянно вздрагивал. Вибрация  была  слабой,

на пределе заметного, но она  проникала  сквозь  металл,  кость,  а,  быть

может, и сны.

     Эмма Глассгольд и Чи-Юэнь Ай-Линг сидели на  скамейке  среди  цветов.

Они прогуливались по кораблю и разговаривали,  нащупывая  путь  к  дружбе.

Однако, войдя в сад, обе умолкли.

     Внезапно Глассгольд вздрогнула, словно  от  боли,  и  отвернулась  от

экрана.

     - Напрасно мы сюда пришли, - сказала она. - Давай уйдем.

     - Почему? - удивленно спросила планетолог. - По-моему, здесь чудесно.

Это лучше, чем голые стены, которые  мы  сделаем  приятными  для  глаз  не

раньше, чем через много лет.

     - От этого не убежишь, - Глассгольд указала на экран.

     Так получилось, что в  этот  момент  он  сканировал  пространство  за

кормой, и показывал Солнце, уменьшившееся до ярчайшей из звезд.

     Чи-Юэнь внимательно  присмотрелась  к  своей  спутнице.  Молекулярный

биолог была, как и она сама, небольшого роста,  темноволосая,  с  голубыми

глазами, с круглым и румяным лицом и  коренастой  фигурой.  Она  одевалась

очень просто, и на  работе  и  на  отдыхе.  И,  хотя  Глассгольд  не  была

противницей общественных мероприятий, до сих  пор  она  оставалась  скорее

наблюдателем, нежели участницей.

     - За - сколько? - за пару недель, - продолжала  она,  -  мы  достигли

окраин Солнечной системы. Каждый день - нет, каждые двадцать четыре  часа;

"день" и "ночь" больше не значат ничего - каждые двадцать четыре часа наша

скорость увеличивается на 845 километров в секунду.

     - Козявка вроде меня рада снова иметь полный земной  вес,  -  сказала

Чи-Юэнь нарочито беспечно.

     - Не пойми меня превратно, - торопливо сказала  Глассгольд.  -  Я  не

стану кричать: "Поверните обратно! Обратно!" -  Она  попыталась  подшутить

над собой. - Это было бы  нечестно  по  отношению  к  психологам,  которые

признали меня годной. - Шутка не удалась. - Просто... я  поняла,  что  мне

нужно время.