- И вот на тебе... взаимно обезвредили друг друга... в этом  бункере...

в  этой  нашей  общей  гробнице...  И  вам,  должно  быть,  противно,  что

приходится умирать рядом с таким... как я.

   - Почему? На поле боя враги часто погибают рядом...

   - Да, верно... погибают рядом... Но хоронить их вместе не хоронят...  А

нам выпало остаться в братской могиле... в братской могиле шпионов...

   В сущности, именно тут твое место, говорю я, правда  не  вслух,  потому

что у меня нет сил говорить вслух. В этом бункере времен войны. В бункере,

который сохранился, хотя война уже далеко позади... В сущности, нам  обоим

здесь  место,  оставшимся  от  войны,  для  которых   война   никогда   не

кончалась... И нечему тут удивляться, что мы оказались вместе, Ральф...  И

нечего прикидываться дураком... потому что ты прекрасно  знаешь,  что  она

совсем иная, эта наша война, не  похожая  на  ту,  с  окопами  и  огневыми

позициями...  это  совсем  другая  война,  и  каждый  находится   в   тылу

противника, и у каждого в  тылу  имеется  свой  противник...  и  пока  она

продолжается, нам придется иметь дело друг с другом, нам или другим таким,

как мы... потому что противник без противника немыслим...  потому  что  мы

порождаем друг друга, и, не будь одного, пропала бы  нужда  в  другом,  мы

соприкасаемся друг с другом, как день и ночь, как свет и мрак...

   Свет, да... Только он  уже  заметно  слабее...  Он  исчезает.  Наверно,

спускаются сумерки. И я удивляюсь, до каких  же  пор  нам  сидеть  в  этом

мраке, неужели никто не догадается включить свет.

   Мы с Бориславом притихли каждый в своем  кресле  под  зеленым  фикусом,

верхушка  которого  уже  касается  потолка  этого  кабинета.  На   диване,

разумеется, восседает мой бывший начальник, в моем представлении он всегда

был немного педант, так же как  он  всегда  придерживался  мнения,  что  я

немного авантюрист. А вот у генерала другая особенность,  он  не  любитель

официальных заседаний. Вот и сейчас он меряет неторопливыми шагами ковер и

задумчиво останавливается то здесь, то там.

   - Это не первый случай, - сухо произносит мой бывший начальник, так как

ему первому предоставлено слово. - Боев с задачей  справится,  и  неплохо,

преодолеет все трудные этапы, и наконец, когда пора поставить  точку,  он,

вместо того чтобы поставить точку, обязательно полезет в западню... Это не

первый случай...

   - В западню угодить немудрено, - проявляет нетерпение Борислав. -  Если

бы в жизни все было как на бумаге, этого бы, конечно, не случилось...

   - Как бывает в жизни, не вы один знаете, - спокойно отвечает мой бывший

начальник. - Мы тоже выросли не в  канцеляриях...  Хорошо  начертанный  на

бумаге план можно так же хорошо выполнить.  Особенно  если  этим  займется

такой опытный работник, как Боев. Если, конечно, вовремя сумеет подавить в

себе склонность к авантюризму...

   -  Какой  еще  авантюризм?  -   снова   вторгается   Борислав   вопреки

установленному порядку.