– А вы?

– Я возвращался с караваном на север.

– Значит, вы бросили его!

– Не совсем так… – начал было Тумов, но осёкся и умолк.

Ирина прищурилась:

– Или вы… Не хочу произносить этого гадкого слова… Или вы что‑то скрываете от нас. Потрудитесь объяснить, Игорь Николаевич!

– Пожалуйста, – прибавила Люда. – Все лучше такой неизвестности.

– Да поймите, я сам ничего не знаю! – почти закричал Тумов. – Ничего!.. Ну, задержался где‑то. Ведь это же Гоби… Думаю, что скоро приедет… – он чуть не подавился последними словами. – Тоже жду со дня на день…

– Нет, вы что‑то скрываете от нас, – твёрдо заявила Ирина. – Чго вы все время теребите карман? Что у вас в кармане? Покажите!

– Н‑ничего! – холодея, протянул Тумов. – Только т‑те‑леграмма из Улан‑Б‑батора… Вот, п‑пожалуйста…

Ирина выхватила у него смятую телеграмму, быстро пробежала её и закрыла лицо руками. Людмила подняла дрожащими пальцами упавший листок. Медленно, отчётливо прочитала вслух:

– На ваш запрос сообщаю зпт отряд Озерова не вернулся Гоби тчк поиски не дали никаких… – плечи затряслись. – Продолжаем… Сообщу… – она упала лицом в диванные подушки и громко зарыдала.

Тумов окончательно растерялся. Он тяжело встал с кресла, зацепил книги, лежащие на краю стола. Книги с грохотом посыпались на пол. Нагнулся, чтобы поднять книги, махнул рукой, не поднял и присел на диван между сёстрами.

– Да поймите же, не все потеряно, – бормотал он. – Найдут… Приедет… возвратится…

– Уже возвратился! – послышался от дверей знакомый голос. – Что тут у вас происходит?

* * *

Тумов впоследствии никогда не мог восстановить в памяти последовательности событий, разыгравшихся в тот вечер. Ирина вскочила, опрокинув лампу. Жалобно звякнул зелёный абажур. В комнате воцарился мрак. В темноте слышался прерывающийся голос Ирины, громкий плач Люды, взволнованные восклицания Аркадия, поцелуи. Под ногами трещали осколки абажура. Игорь хотел обнять Аркадия и обнял Люду. И она поцеловала его в губы. Конечно, это была ошибка… Поцелуй предназначался брату… Обиженно мяукнула кошка, которой кто‑то наступил на хвост. Все что‑то спрашивали, и никто не слушал ответов. Потом зажглась люстра. Вероятно, сама, потому что никто её не включал.

Ирина обнимала похудевшего, бронзоволицего Аркадия, а Люда плакала и смеялась, прижимая залитое слезами лицо к широкому плечу Тумова.

Аркадия усадили на диван. Сестры сели по бокам, крепко держа его за руки, словно боялись, что он снова исчезнет. Впрочем, Ирина сразу же хотела вскочить и бежать в кухню, но Аркадий не пустил её. Тумов, давя широкими подошвами остатки абажура, устроился в кресле напротив дивана.

– Ну, рассказывай, – сказала Люда.

– Только коротко, – прибавила Ирина, – а то мне надо готовить ужин.

– В самом коротком варианте это выглядит так, – усмехнулся Озеров. – Три месяца колесили по Гоби, вчера возвратились в Улан‑Батор. Я сел в самолёт и час назад приземлился во Внукове.

– Почему не телеграфировал?

– Я сам летел со скоростью телеграммы. Ещё вчера утром мы были в Гоби, у подножия нашего плато.

– Вы вернулись к нему? – удивился Тумов.

– Конечно. И ты ещё вернёшься к нему, Игорь. Оказывается, нас искали по всей Заалтайской Гоби, а мы спокойно лазали по плато. У нас отказало радио…

– Ну вот, видите, – сказал Тумов.