Она резко обернулась.

- Кто здесь?

Ей никто не ответил.

- Отзовитесь, - потребовала она голосом обвинителя.

- Питье... - раздался пришедший ниоткуда голос. - Дай нам напиться. Мы осуждены скитаться вечно в этом мире, не находя покоя. Мы пленники. Освободи нас.

- Освободи, - взмолился другой голос.

- Кто вы? - Норма напрасно вглядывалась в полумрак таблина, пытаясь разглядеть говоривших.

- Лемуры. Мы не можем вновь воплотиться в человеческие тела. Для этого душа должна испить воды из Леты и измениться. Новому телу достанется новая душа. Но у тебя есть питье, действующее точно так же, как вода Леты. Изменяющее души питье. Благословенное питье. Волшебное питье.

- Питье... - повторил другой голос, как показалось Норме - женский.

Любой римлянин знает о лемурах хотя бы потому, что три дня в мае непременно совершает обряды во время Лемурий. Лемуров Норме Галликан всегда было жаль. Как жаль пленных, заключенных, изгнанников. Чем-то все они были ей сродни. Даже мерзавцу Триону она сочувствовала, даже изменнику Икелу хотела бы помочь. Икел тоже в плену - в плену своей гордости и своей ненависти. А что, если преступные духи, отведав радиоактивной жидкости, станут нежными и добрыми? Норма Галликан тут же поверила в возможность такой метаморфозы, как всегда верила в безграничность человеческого разума и человеческого благородства. Она сказала "да", и уже никто бы не сумел ее остановить.

Норма принесла из лаборатории толстостенный металлический цилиндр. Налила в серебряную чашу светящуюся жидкость.

- Благодарю... - долетел из ниоткуда голос. На мгновение Норме почудилось, что четыре голубоватых лица материализовались из воздуха и четыре рта жадно приникли к краям чаши, наполненной жидким изотопом.

- Я схожу с ума, - прошептала Норма. Ей вдруг сделалось беспричинно весело.

- Благодарю... - вновь долетел ниоткуда голос. - Наконец-то ты нас освободила. Мы этого никогда не забудем... мы отблагодарим тебя... непременно отблагодарим...

Трое напились и поднялись к потолку - их сияние сделалось ярче, отчетливее. Норма видела теперь даже лица и светящиеся амебоподобные тела. Но четвертый как приник к чаше, так и продолжал пить. Он пил и пил... и не мог насытиться.

- Марк, прекрати! - воскликнул один из призраков. - Нужен лишь один глоток, чтобы душа изменилась. А то...

- Превратишься в минотавра, - хихикнул женский голос.

Марк не отозвался. Он пил до тех пор, пока чаша не опустела.

- Не хотела бы я встретиться с ним после воплощения, - шепнула женщина-призрак, вылетая в окно.

Аристократ и Философ последовали за ней. А четвертый, бывший когда-то воином, завис под потолком. Контур его призрачного тела постоянно менялся, становясь то угольно-черным, то кроваво-красным. Лица у него вообще никакого не было - ни женского, ни мужского. Зато отросток, похожий на огромный фаллос, свисал посредине, и слышалось тяжелое хриплое дыхание.

- Уходи! - приказала Норма. - Уходи отсюда! Призрак не шевелился.

- Я скоро буду зачат, - долетел едва слышно голос. - Здесь, в подвале... ты знаешь об этом? Через несколько минут. Зачем уходить? Я ду.

В подвале ее клиники?! Норму Галликан возмутило это признание. Какая-нибудь лаборантка и сторож... Она спешно вышла из таблина. Лесенку в подвал освещала маленькая тусклая лампочка. Норма открыла ключом обитую железом дверь. Под низкими сводами гулко отдавалось эхо. Пустые свинцовые канистры, ящики от приборов, груда ветоши. Подвал был пуст. Норма слышала лишь собственное дыхание да биение собственного сердца. И вдруг - второе дыхание. Рядом. Сильный удар в спину опрокинул Норму на груду тряпья. Она попыталась встать - не смогла: чья-то неподъемная тяжесть вдавливала ее в грязное тряпье. Треск разрываемой туники прозвучал, как выстрел. Плотная аморфная масса обволакивала тело, не давая пошевельнуться...

Хриплый лающий смех прозвучал в ушах, вломился сквозь барабанные перепонки, резонируя внутри черепа.