Отдохнув, киммериец потянулся за одеждой.

    -  Оставляешь меня? - Женщина приоткрыла один глаз и сонно потянулась.

    -  Предосторожности ради, я запру тебя на ключ, - отвечал он. - Скорпионов в комнате нет. Если ты не будешь выходить, тебе ничто не угрожает.

    -  А если убийца свалится с потолка или выйдет из стены?

    -  Если ему действительно нужно убить тебя, он сделает это даже в моём присутствии, - произнёс Конан. - Я же не могу вечно обходиться без сна, например. Нет, мне кажется, нынче ночью у него другая цель, и я попробую нанести упреждающий удар. От этого выйдет больше толку, чем от пустого ожидания. Спи и ни о чём не беспокойся.

    Одевшись, он вышел, затворил за собою дверь и пошёл по коридору. Теперь на всех обитаемых этажах в настенных подсвечниках горели свечи - так распорядился Фаррел.

    Самую опасную тайну замка Амрок Конану удалось раскрыть. Но теперь он должен был придумать, как остановить зло.

    Джокс чистил столовое серебро. Давным-давно, когда он только начинал службу в замке, процедура эта была священным ритуалом, осмысленным и точным. С годами осмысленность только усугубилась. А в настоящий момент мажордом подозревал, что сей сакральный обряд - единственное, что удерживает мир от полёта в тартарары.

    Закончив с ножами, Джокс разложил перед собою двузубые вилки. Тут следовало выдержать паузу, а после неё внимательно пересчитать столовые приборы.

    -  Откуда за столом мог взяться отравленный бокал? - спросил Джокс сам у себя и замер, потрясённый звуками собственного голоса. Никогда прежде ему не доводилось беседовать с самим собой. Он был смущён, словно его поймали на краже хозяйских чулок. Но способность рассуждать, годами дремавшая в его голове, вдруг пробудилась, и утихомирить её было непросто.

    -  Бокалы я подал при сервировке, - продолжал мажордом. - Их было шесть, по числу гостей. И это были те же бокалы, из которых они пили накануне. Следовательно, ни один из них не отравлен. А-га… Убийца приносит отравленный бокал с собой, ставит его на стол перед леди, а её бокал убирает. Куда он его денет? Выбросит в камин? Спрячет в своей одежде? Нет, в одежде неудобно. Камин вернее всего… но он был растоплен, и бокал лопнул бы от жара… - Тут Джокс прервал сам себя и заговорил горячо и торопливо: - Нет, Джокс, старина, все неверно. Господин Фаррел забрал отравленный бокал в качестве улики, а грязные бокалы - вот они, на столике. И их шесть…

    Мажордом торопливо снял с себя фартук, набросил на плечи куртку и торопливо, бормоча под нос, зашагал в залу. Там он зажёг все свечи и встал у дверей. События последнего ужина вновь промелькнули у него перед глазами.

    Слуга должен быть внимательным, очень внимательным… Кто-то из господ только подумал о вине, а слуга уже обязан знать, белое или красное нужно налить… По движению руки слуге приходится судить, хочет ли господин жаркого или подать ему сыр…

    Джокс вспомнил, перед кем стояло два бокала. Этот человек пил из обоих, не делая слуге замечания, не выясняя, кому не досталось бокала. Он держал перед собою оба бокала, у всех на виду, так нахально, так дерзко, что никто не обратил на это внимания.

    Никто, кроме слуги.

    -  Не может быть… - прошептал мажордом. - Не может быть! Но зачем? О боги, зачем?

    -  Это же очевидно, глупец! - раздался голос у него за спиной.

    Джокс поднял голову и истошно закричал.

    Того, кто стоял перед ним, нельзя было назвать человеком, о нет.