Гримсли продолжал громко называть имена и оценки. Моя очередь.

В висках застучало, когда я наблюдал, как он смотрит в мой тест.

— Джонсон Тревис — тройка.

Весь класс затаил дыхание.

— Знаете, я… я могу лучше написать, мистер Гримсли — проговорил я, запинаясь. — Дайте мне переписать. Хорошо? Я напишу лучше, вот увидите.

— Никаких переписываний в моем классе, — строго ответствовал учитель.

— Пожалуйста, мистер Гримсли! — захныкал я. — Не отводите меня в комнату с мелом! Пожалуйста!

— Пойдемте, Тревис, — сказал мистер Гримсли — Вы ведь не хотите огорчить весь класс?

Я взглянул на одноклассников. Некоторые не сводили с меня глаз. В них читался ужас. Однако остальные ученики с головой ушли в учебники. Они делали вид, будто ничего не происходит!

— Вам все равно? — закричал я на них.

Молчание.

Мистер Гримсли стоял у двери.

— Пойдемте, Тревис.

Колени дрожали так сильно, что я едва волочил ноги.

Я проследовал за мистером Гримсли в коридор.

Главный выход был в конце коридора. Ноги у мистера Гримсли длиннее, но я моложе. Смогу ли я его обогнать?

— Даже не думайте, — предупредил он, не оборачиваясь, — дверь заперта.

Я последовал за мистером Гримсли вверх по лестнице. На втором этаже было темно, как в черной дыре. Единственный свет исходил от открытой лампочки, свисающей с потолка.

Я шел за мистером Гримсли. Прошли мимо кабинета 269. Затем 270. 271.

Когда мы дошли до кабинета 272, он остановился и повернулся ко мне.

— Всего хорошего, Тревис — сказал он.

Я отшатнулся. У меня пропал дар речи. Я был напуган до чертиков.

Мистер Гримсли повернул дверную ручку. Затем толкнул дверь, и та со скрипом отворилась.

Я глянул поверх его плеча. Сердце дрогнуло. Что ждет меня здесь?

Не видно ни зги. Абсолютная тьма.

Мистер Гримсли схватил меня за плечо и швырнул вперед.

Мои ноги запнулись об что-то, когда я оказался внутри.

Дверь с силой захлопнулась за мной!

Меня заперли! В комнате с мелом! Прищурившись, я ждал, пока глаза привыкнут к темноте.

Затем я увидел их.

Дули. Марти. Джанис.

А за ними — тени других детей, которых я раньше не видел. Прозрачные фигуры. Призраки.

Я пригляделся получше. Они что-то делали. Все сидели с поднятыми руками.

«Зачем? — недоумевал я. — Зачем они делают это?»

И тут я услышал этот звук.

В этот момент стало понятно, почему комната с мелом была худшим местом на Земле.

Мои руки тоже взлетели вверх.

К ушам. Чтобы зажать их.

Чтобы заглушить скрежет.

Чудовищный скрежет мела по доске — звук, который я буду слышать вечно.

Дом, милый дом

— Шерон! — позвала меня младшая сестра. — Ше-е-рон!

Элис вечно сходит с ума, когда я дурачусь с ее кукольным домиком, но я не могу остановиться. Так трудно удержаться!

Настоящая засада делить комнату с младшей сестрой, когда тебе уже двенадцать, а еще этот домик занимает столько места!

Элис постоянно с ним играет. У нее есть кукольная семья и маленькая мебель по размеру. У них даже есть имена — Шона и Билл, кукла-мама и кукла-папа. Тимми и Тони, их дети. У всех волосы из пластика.

— ШЕРОН!

Я не спеша прошла по коридору в нашу комнату. Элис сидела на коленях перед домиком, возвращая все на свои места.

— Звала? — спросила я.