– Как вы догадались?
Она могла бы ответить, что ей обо всем рассказали глаза. У Сэма Койна были глаза того мальчика, которого она когда‑то фотографировала. Те самые глаза, которые очаровывали ее в сладких снах. Но она промолчала.
– Что сделал Койн? – спросила она.
Дэвис присел на небольшую скамеечку, и она села рядом с ним.
– Он убил мою дочь.
Ужас поднялся холодной волной от живота к голове и разошелся к рукам и ногам. Она вновь почувствовала себя детективом, ощутила лихорадку, которая охватывает, когда развязка уже близка. Это дело оставалось нераскрытым вот уже тринадцать лет, с тех самых пор, как она листала плотные страницы фотоальбома в гостиной миссис Лундквист.
– Вы клонировали его из материала с места преступления? – Она спрашивала, зная, что ответ на этот вопрос ляжет тяжелым грузом на ее плечи. Она не представляла себе, что станет делать с полученной информацией. – Почему вы не обратились с этим в полицию? Или в газеты?
– Дайте подумать, – промолвил Дэвис печально. – Может, потому, что мои действия были незаконны и меня бы тут же посадили в тюрьму? Или потому, что доказательства вряд ли признали бы законными? Или потому, что Койн все равно остался бы на свободе? – Он был в смятении – до разоблачения только шаг. В висках ворочалась боль. Сэлли Барвик была с ним очень мила и на удивление спокойна, учитывая, какую сенсационную новость только что узнала. И все равно он чувствовал себя, как на допросе.
– Почему Джастин считает Койна маньяком из Уикер‑парка?
– Честно говоря, не знаю. Я никогда не разделял его… э‑э, энтузиазма по поводу этой теории. Мне кажется, Джастин упорно пытается установить связь между всеми явлениями окружающей жизни. Он не верит в существование совпадений. Не может принять мысль о случайности событий в нашем мире.
– Я тоже считала идеи Джастина полным бредом, – сказала Сэлли. – До вчерашней ночи.
– Что же произошло?
– Я видела, как Койн убил девушку. Буквально изрезал. Всю кровь выпустил.
– Что? Где? – вскинулся он, но сразу одумался. – А‑а, в «Теневом мире». Но это ведь не одно и то же, правда?
Барвик не хотелось пускаться в объяснение принципов игры, рассказывать о «реалистах» и «фантазерах», поэтому она добавила:
– Да, но он еще и пришел ко мне домой. В реальности. Он приходил, чтобы убить меня.
– Боже правый! И что же произошло?
– Я вызвала полицию.
Дэвис разволновался. На его лицо лег отсвет надежды.
– И что, его задержали? Он арестован?
Барвик помотала головой:
– Нет. Он сказал копам, что произошло недоразумение. Что он играл, а ко мне пришел, чтобы объяснить то, чему я стала свидетелем на экране. У них не было оснований его задерживать.
– Проклятие! – прошептал Дэвис. – Он же придет к вам снова. Вы позаботились о безопасности?
– Я подала заявление, чтобы ему запретили ко мне приближаться.
– Это не спасет.
Она это прекрасно понимала. Тот факт, что они оба виделись с Джастином (хотя Сэлли делала это только в «Теневом мире»), доказывал, как мало значит судебный запрет.
– Я хочу рассказать все в полиции, – сказала Сэлли. – По‑моему, Джастин прав. Койн действительно может быть тем самым маньяком.
– Вас засмеют.
Двое посетителей остановились перед экспонатами. Дэвис и Сэлли замолчали. В повисшей тишине пришедшим стало неловко, они посмотрели на урны и поспешили удалиться.
– А как вам такой вариант? Я пишу статью о вас. Скажем, для воскресного приложения «Трибьюн». |