|
Ему стало стыдно. - Да вы, ребята, фантазируете, - добавил он и догадался, что разозлился потому, что они вот планируют что-то вместе и собираются его тут бросить, без всякого, правда, злого умысла, а просто полагая, что ему тут суждено остаться. И вдруг ему стало их обоих жалко. Лео - из-за его наивных представлений об окружающем мире, Моску - из-за того, что тот, испытывая неодолимую ярость, что бушует под маской его внешне бесстрастного и надменного смуглого лица, ведет, как ему кажется, нескончаемую битву со всем и вся, битву с единственной целью сохранить хоть какую-то связь с миром, хоть какую-то опору в жизни, цепляясь за тонкую, непрочную ниточку... И еще Эдди охватила глубокая пьяная жалость к самому себе. И, к удивлению Лео и Моски, он уронил голову на стол и зарыдал. Через мгновение он уснул. Глава 17 Тучный Вольф с трудом спустился в подвальную квартиру и утомленно вздохнул, радуясь, что наконец-то укрылся от палящего летнего солнца. Он сегодня изрядно устал: после месячного отпуска у него накопилось много работы. Они с женой ездили в Баварию к ее сестре - это был их последний визит перед отъездом в Штаты. Он пошел прямо на кухню, где Урсула готовила ужин. - У них родился мальчик, - сообщил он. Урсула, обернувшись к нему, радостно воскликнула: - Да это же здорово! Гелла как раз и хотела мальчика. Она уже выписалась из госпиталя? Я хочу навестить ее. - Она родила сразу же после нашего отъезда, - продолжал Вольф. - У нее были преждевременные. Она уже три недели как дома. - И подумал: они же едва знакомы, а Урсула так за нее рада. У него всегда теплело на душе при известии о рождении у кого-то из знакомых ребенка. Он сам очень хотел детей - вот только все устроится и... Дети - единственная надежная штука на свете. Он уж научит их, как постоять за себя. Его дети будут самые смекалистые в округе, они будут знать, что почем в этой жизни. - Ничего не слышно о наших брачных документах? - спросила Урсула. - Они еще не вернулись из Франкфурта, - ответил Вольф. Это было ложью. Все бумаги уже лежали в столе его рабочего кабинета на военно-воздушной базе. Но, если бы Урсула об этом узнала, она стала бы настаивать на немедленном оформлении брака, и им бы пришлось уехать из Германии спустя месяц после бракосочетания. Но он хотел здесь задержаться еще на несколько месяцев, чтобы довести до конца свои дела. За спиной раздался голос отца Урсулы: - А, Вольфганг, наконец-то вернулся! Вольф обернулся. - Тебе звонили. Надо срочно связаться с человеком по имени Хонни. Старик вернулся из амбара, любовно прижимая к груди здоровенный кусок окорока. Он положил его на кухонный стол и стал отрезать тонкие ломтики, чтобы пожарить на них картошку. Что хорошо, то хорошо, подумал Вольф с кривой усмешкой, старик - неплохой помощник в доме. И спросил: - Этот человек просил что-нибудь передать? - Нет, - ответил отец Урсулы. - Но он сказал, что дело неотложное и важное. Вольф пошел к себе в спальню и набрал номер. На другом конце провода сказали: "Алло" - и он узнал голос Хонни. - Это Вольфганг. Хонни заговорил возбужденно, на высоких тонах и как-то по-женски: - Очень хорошо, Вольфганг, что ты сразу позвонил. |
