|
- Вот что я вам скажу, - продолжал Гордон. - Завтра я к нему схожу. У меня будет время. И скажу, что ты его подхватишь завтра вечером. Как только он поймет, что ты все знаешь, он не откажется. Хорошо? - Конечно, - ответил Лео. - Очень здорово, что ты заботишься об этом старике. Энн Миддлтон бросила на него косой взгляд, но Лео вовсе не иронизировал. Он был абсолютно искренен. Она улыбнулась. - Гордон всегда заботится о тех, кого он обращает в свою веру, - сказала она. - Я вовсе не обратил его в свою веру, Энн, - возразил Гордон своим рокочущим низким голосом, - но, думаю, кое-что в его сознание я заронил. Он умеет слушать. - Гордон сделал паузу и тихо, но в то же время с легкой укоризной сказал: - Вряд ли "обратить в свою веру" в данном случае удачное выражение. Все молчали. - Когда ты собираешься вернуться? - спросил Моска у Лео. Лео усмехнулся: - Не беспокойся, я не опоздаю. - Куда? - удивилась Энн Миддлтон. - Я собираюсь стать крестным отцом, - сказал Лео. - У меня и подарок уже есть. - Как жаль, что я не увижу новорожденного! - сказала Энн. - И очень жаль, что Гелла не смогла прийти сегодня. Надеюсь, она не очень плохо себя чувствует? - Не очень, - ответил Моска. - Она просто сегодня много ходила. Хотела прийти, но я отсоветовал ей выходить из дому. - Да ладно уж, кто мы такие, в конце концов! - сказала Энн шутливо, но в ее голосе послышался упрек. Эдди Кэссин, безмолвно сидевший до сих пор в кресле в углу, открыл глаза. Он дремал. Он терпеть не мог ходить в гости к семейным парам. Видя чужих жен дома, в присутствии мужей, он их чуть ли не ненавидел, а Энн Миддлтон ему совсем не нравилась. Она всегда держалась независимо, обладала вздорным нравом и к нему относилась с насмешливым высокомерием. Моска ухмыльнулся. - Ты же знаешь, что я прав. - Просто ее раздражает, что тебе наплевать на других, - сказал Гордон. - Хотел бы и я быть похожим на тебя - иногда. Моска сказал: - Гордон, может быть, сейчас неподходящий момент, но все же я рискну. Все на базе знают, что тебя отправляют домой, потому что ты состоишь в компартии. Я не силен в политике. Я пошел в армию еще совсем сопляком. И, наверное, в чем-то я до сих пор сопляк. Но я тебя уважаю, потому что у тебя и котелок варит, и ты не робкого десятка. Ты прекрасно понимаешь, как в этом мире все прогнило. Но, по-моему, ты не прав, потому что я не желаю верить никому, кто пытается заставить меня делать то, что хочет он, - неважно что. Я включаю сюда и армию Соединенных Штатов, и коммунистическую партию, и Россию, и нашего хренова полковника, и так далее. - Он обернулся к Эдди Кэссину. - Ты можешь сказать, что я такое несу? Эдди ответил сухо: - Что ты его любишь, невзирая даже на то, что не пустил к нему Геллу. Все захохотали. Только Гордон не засмеялся. Его длинное лицо янки осталось бесстрастным, и он сказал Моске: - Уж коли ты все это сказал, то я, пожалуй, тоже скажу тебе то, что уже давно собираюсь сказать, Уолтер. |
