|
Люди ведь разные. Да и Уолтер меняется. Я вот видел не раз, как он раскланивается - в буквальном смысле раскланивается при встрече со своими соседями- немцами. Все засмеялись, а Моска раздраженно возразил: - А я вот понять не могу, как это можно восемь лет просидеть в концлагере и быть таким, как ты, Лео. Да на твоем месте, если бы фриц на меня хотя бы косо посмотрел, я бы его мигом в больницу отправил. И, если бы мне хоть что-то сказали, что мне не по нраву, я бы им яйца отбил. - Я попросила бы! - воскликнула Энн с притворным ужасом. - Я этого не могу в тебе понять! - закончил Моска и усмехнулся, взглянув на Энн. Она-то использовала куда более крепкие выражения, торгуясь с "жучками" с черного рынка, которые ее обманывали. Лео медленно сказал: - Ты забываешь, что во мне течет немецкая кровь. И то, что делали немцы, они делали вовсе не потому, что они немцы, а потому, что они люди. Это мне сказал отец. И, кроме того, сейчас у меня все хорошо, у меня новая жизнь, и я бы ее себе отравлял, если бы был жесток с другими. - Ты прав, Лео, - подхватил Гордон. - Нам не нужны эмоциональные срывы, нам нужно во всем разобраться с точки зрения здравого смысла. Нам необходимо трезво подходить к вещам и пытаться изменить мир, действуя логически. Так учит коммунистическая партия. Он произнес это абсолютно искренне и без тени сомнения. Лео долго смотрел на него и потом сказал: - Я знаю о коммунизме только одно. Мой отец был коммунистом. И лагерь не сломил его. Но, когда в лагерь просочилось известие, что Сталин подписал пакт с Гитлером, мой отец этого не смог пережить - он умер. - А что, если этот пакт был необходим для того, чтобы спасти Советский Союз? - спросил Гордон. - Что, если этот пакт был необходим, чтобы спасти мир от нацизма? Лео склонился над столом и придержал рукой щеку, чтобы унять нервный тик. - Нет, - ответил он. - Если моему отцу было суждено умереть так, как он умер, то мир не стоит спасать. Я понимаю, это эмоциональный, а не логический подход, который так ценит твоя коммунистическая партия. В последовавшей за этими словами тишине все услышали, как наверху заплакал ребенок. - Пойду поменяю пеленки, - сказал Гордон. Жена одарила его благодарной улыбкой. Когда он ушел, Энн сказала, обращаясь к Лео: - Не обращайте на него внимания, - но таким спокойным тоном, чтобы присутствующие не приняли эти слова за упрек. Она вышла на кухню варить кофе. Когда все стали расходиться, Энн сказала Моске: - Забегу завтра попрощаться с Геллой. Гордон обратился к Лео: - Не забудьте о профессоре, ладно? Лео молча кивнул, а Гордон добавил добродушно: - Желаю вам удачи! Гордон запер за ними дверь и вернулся в гостиную. Энн сидела в кресле, погруженная в раздумья. - Гордон, я хочу с тобой поговорить, - сказала она. Он улыбнулся: - Я тебя слушаю, - и почувствовал острый укол страха. Впрочем, он мог разговаривать с Энн о политике и не раздражаться, хотя она всегда с ним не соглашалась. |
