— Чок хочет видеть вас, — туг же объявил д’Амор. — Ну как вам наш Давид?

— Очарователен. Где Чок?

Чок ждал в своем тронном зале, под самым потолком. Лона вскарабкалась по хрустальным скобам. Приближаясь к толстяку, она чувствовала, как к ней возвращается ее прежняя робость. Ладить с людьми за последнее время она выучилась, но поладить с Чоком ей может оказаться не под силу.

Тот покачивался в своем гигантском кресле. Пухлое лицо его прорезала глубокая складка; наверное, это была улыбка.

— Очень рад снова увидеться. Как вам путешествие?

— Спасибо, очень интересно. Теперь о детях…

— Ну, Лона, к чему такая спешка… Вы видели Давида?

— Да.

— Бедный молодой человек. Он так нуждается в помощи… А что вы думаете об его даре?

— Мы с вами договаривались, — произнесла Лона, — я позабочусь о Беррисе, вы устраиваете так, чтобы мне отдали детей. Я не хочу говорить о Меланжио.

— Вы разругались с Беррисом раньше, чем я ожидал, — произнес Чок. — Что касается ваших детей, то я утряс еще не все формальности…

— Но вы сумеете все устроить?

— Лона, такие дела быстро не делаются. Даже у меня возникли некоторые проблемы. Может быть, пока идут переговоры, вы окажете мне небольшую услугу? Помогите Меланжио — так же, как вы помогли Беррису. Окажись тем светлым лучиком, что рассеет мрак его безрадостных дней. Я хотел бы видеть вас двоих вместе. С вашим-то материнским теплом…

— Это все обман? — неожиданно перебила она. — Вы собираетесь всю жизнь играть со мной! Хотите, чтобы я нянчила одного зомби за другим! Сначала Беррис, потом Меланжио, кто следующий? Нет-нет. Мы договаривались. Отдайте мне моих детей. Отдайте мне моих детей.

Акустические фильтры с трудом справлялись с ее визгом. Такого Чок явно не ожидал. Казалось, такой всплеск эмоций одновременно и раздражает, и радует его. Тело его начало раздуваться вширь, пока не стало весить миллион фунтов.

— Вы надули меня, — произнесла Лона уже спокойней. — Вы с самого начала никого не собирались мне отдавать.

И она бросилась на Чока, целясь длинными ногтями в жирное лицо чтобы разодрать его до сырого мяса.

В то же мгновение с потолка упал экран из тонкой золотистой сетки. Лону с размаху отбросило назад: Чок был надежно защищен.

Николаиди, д’Амор схватили ее за руки. Она стала лягаться.

— Нервный срыв, — произнес Чок. — Дайте ей успокоительного.

Что-то укололо ее в левое бедро. Она обмякла и затихла.

XXVIII

ОПЛАКИВАТЬ? КАК МНЕ ОПЛАКИВАТЬ?

Титан начинал утомлять его. После отлета Лоны ледяная луна стала для него, как наркотик. Но теперь Беррис чувствовал, что сам превращается в лед. Все, что мог Аудад сказать… или сделать… или раздобыть — все создавало внутри только мертвящую пустоту и подогревало желание убраться с Титана как можно быстрее.

Рядом с ним нагишом лежала Элиза. Высоко над головой неподвижным каскадом срывался с утеса Ледяной Водопад. Беррис взял в отеле напрокат двухместные мотонарты и вдвоем с Элизой отправился к устью гигантского ледника, заниматься любовью в сиянии замерзшего аммиака, отражающего свет Сатурна.

— Миннер, тебе не нравится, что я сюда прилетела?

— Нет. — С ней он мог быть до конца откровенным.

— Все еще скучаешь по ней? Зачем она тебе?

— Я сделал ей больно. Ни за что, ни про что.