— Тогда всё в порядке.

— А как насчёт коленей?

— Коленей? Там никогда и не было щекотно.

— А ягодицы?

Пауза.

— Думаю, я это переживу.

— Животик?..

— О, нет, только не живот! Где угодно, только не там!

— Где угодно, да? — Его голос наполнился новым смыслом.

— Эм… что у вас на уме, сэр?

— А ты как думаешь, плутовка!..

— Я раздвину ноги, раздвину!

— Слишком поздно! Лучше я тебя защекочу. Дай-ка попробую провести пальцем между рёбрами…

Она снова пронзительно заверещала. Сверху раздался громовой раскат смеха.

Зрители ошибались в одном: деятельность под поверхностью желе была далека от воображаемой. Открыв грудную панель, Шина достала косметичку и нанесла краску, ничем не отличающуюся от её естественных оттенков, на пряди его волос, вставила ему в глаза контактные линзы, тоже повторяющие цвет её глаз. Затем сняла с себя грудь и прикрепила к телу Голубого, а псевдоплоть — к его бёдрам и ягодицам. С помощью всё той же псевдоплоти замаскировала гениталии под женские. Это было возможно, поскольку её бёдра изначально были шире его, так что места оказалось предостаточно. Вскоре Голубой стал точной её копией, и лишь очень тщательная проверка могла выявить различия.

Вместо того, чтобы щекотать её — довольно трудно защекотать робота, — он помогал ей преобразовывать её собственное тело. Сняв с Шины парик, он водрузил на её голову другой, имитирующий его шевелюру. Воспользовался специальным карандашом, чтобы провести линии на её ногах, чтобы казались более худыми и мускулистыми. Псевдоплотью он сделал её талию толще. Снял с её головы уши и прикрепил новые, принесённые ею же и в точности напоминавшие его уши. И, конечно, не забыл о паховой области, налепив на неё кусочек псевдоплоти в форме мужских гениталий. Затем Голубой выровнял её уже плоскую грудную клетку и подрисовал волоски. Двойная трансформация была завершена.

На этом этапе они рассеянно издавали звуки, которые можно было трактовать, как угодно. Зрители наверху притихли и внимали, строя догадки по поводу происходившего. На Протоне давно объявили свободу секса, и рабы в этой сфере ничем не уступали господам, занимаясь им по желанию (или по желанию работодателя), но опять же, невидимость провоцировала интерес. Наконец, Голубой удовлетворённо застонал, и слушатели вновь наградили пару аплодисментами.

Потом он устремился к поверхности и грёб, пока голова не пробила толстую плёнку.

— Ну, так меня и не защекотали! — пожаловался он, стараясь подражать голосу Шины как можно лучше.

— Лгунья! — отозвалась та снизу его собственным голосом. — Тебя как следует пощекотали изнутри. Если не хватило…

Приняв встревоженный вид, Голубой выбрался из ванны. По всему телу к коже липли кусочки желе, ещё больше затрудняя возможность определить его настоящий пол. Он поспешил к выходу, будто опасаясь, что гражданин позовёт его обратно для следующего раунда.

— Люблю, когда они сопротивляются, — донёсся до него мужской голос, его голос, когда Шина вынырнула вслед за ним. — До следующего раза, прозрачная желатинка! — Зрители бурно хлопали и свистели. Рабы видели намного меньше, чем ожидали, но были убеждены, что знают о происходившем между этими двумя. Большинство мужчин возбудились. Когда Шина в облике гражданина Голубого покинет купальню, здесь наверняка устроят сексуальную оргию — в той же самой ванне. Женщины тоже медлили, не спеша расходиться.

Быстрым шагом дойдя до душевой, он второпях ополоснулся и смыл вязкую пену с тела и волос. Шине душ принесут рабы, которые помогут его принять, а затем высушат её феном и облачат в уже знакомое им просторное одеяние.