– Ее величество правы, – подтвердил Гониш, – хотя есть и другие аспекты. Я не буду вдаваться в подробности. Возможность признания вины исключается.

Императрица почти не слышала его. Она стояла с высоко поднятой головой.

– Попытайтесь снова связаться с Высшим Советом Торгового Дома, – волнуясь, чуть дрожащим голосом сказала она, повернувшись к кузену. – Предложите им Гониша, межзвездный суперлайнер, полное признание, включая соглашение, по которому их суды и наши объединятся, – все что угодно в обмен на капитана Хедрока. Они сумасшедшие, если не согласятся.

Несколько сникнув, она умолкла и заметила, что ноумен не сводит с нее мрачного взгляда.

– Мадам, – сказал он с печалью, – наверное, вы не обратили внимания на мои слова. Они намеревались покончить с ним максимум в течение часа. Он уже один раз сбежал от членов Высшего Совета, теперь их не проведешь. Они поставят точку на жизненном пути величайшего человека. И мадам… – Гониш как‑то весь подобрался, – для вас это даже лучше. Вы знаете так же хорошо, как и я, что не можете иметь детей.

– Что такое? – спросил принц дель Куртин с величайшим изумлением. – Иннельда…

– Молчать! – прохрипела она в страшной ярости. – Принц, отправьте этого человека обратно в камеру. Он стал поистине невыносимым. И не смейте обсуждать с ним вашу правительницу!

Принц поклонился.

– Как угодно, ваше величество, – буркнул он и отвернулся: – Прошу вас, мистер Гониш.

Иннельда не предполагала, что может испытывать такую боль. Мало того, что она осталась одна в своих покоях, распался ее внутренний мир. Время тянулось бесконечно, хоть бы сон принес облегчение…

16

Комната, в которую ввели Хедрока, напоминала металлический бункер. Он помедлил в дверях, с усмешкой глядя на вошедшего следом Питера Кадрона. Пусть тому будет не по себе! Однажды они арестовали его, застигнув врасплох. На этот раз все по‑иному. На этот раз он их ждал. Он без страха рассматривал двадцать девять человек, восседавших за V‑образным столом, за которым члены Высшего Совета Торгового Дома всегда располагались на своих расширенных заседаниях. Подождал, пока Питер Кадрон, тридцатый на этом высоком собрании, прошел вперед и занял свое место. Начальник конвоя доложил, что у арестованного изъяли все кольца, поменяли одежду и просветили тело, – все в порядке, спрятанного оружия не обнаружено.

Отчитавшись, начальник и конвойные ушли, а Хедрок все еще стоял у двери. Он улыбался, когда Питер Кадрон объяснял, зачем нужны такие меры предосторожности. Потом медленно, без признаков малейшего волнения приблизился к столу. Все взгляды были устремлены на него. Одни смотрели с любопытством, другие в ожидании, а кое‑кто с явной враждебностью. Казалось, все с нетерпением ждали, когда же он заговорит.

– Джентльмены, – начал Хедрок звенящим голосом, – хочу задать один вопрос: кто‑нибудь из присутствующих представляет себе, где я был, когда прошел через тот щит? Если нет, то предлагаю немедленно отпустить меня, в противном случае могущественному Совету оружейников придется пережить, мягко выражаясь, весьма неприятные минуты.

Члены Совета долго молчали, поглядывая друг на друга.

– Я считаю, – наконец изрек молодой Ансил Неер, – чем скорее его казнят, тем лучше. Сейчас можно перерезать ему горло или задушить его, пуля может пробить ему голову, а энергетическое оружие и следа от него не оставит. Пока он беззащитен, мы можем хоть забить его до смерти. И это можно сделать сейчас. Но мы не знаем, судя по его заявлению, сможем ли это сделать через десять минут.