Называю остановку.

— Не волнуйся, дождусь автобуса и приеду, — успокаиваю я дочку. — Со мной все хорошо. Я отключаюсь.

И уже собираюсь было нажать отбой, когда Мелисса говорит:

— Мам, без него нам будет лучше. Уверена в этом.

Улыбаюсь: твои слова да Богу б в уши…

— Я скоро буду, милая. До встречи!

Автобус будет только через сорок минут, и я начинаю усиленно топать ногами, пытаясь не дать себе замерзнуть. Осеннее солнце коварно: стоит ему закатиться за горизонт, как холод так и щиплет тебя за голую кожу.

… А в голове — Марков портрет, тот самый, что я подарила Веронике… И зачем только я это сделала? Глупая, глупая… влюбленная Ханна…

— Замерзла? — слышу звук знакомого голоса и стремительно поворачиваю голову в его направлении.

— Марк! — выдыхаю так удивленно, что приветливая улыбка на его лице становится еще шире.

— Ждала кого-то другого? — негромко посмеивается он, привычным жестом откидывая волосы со лба. Люблю, когда он так делает… Я вообще… люблю… его.

— Ждала автобус… — Ох уж мне эта фрау Ридель со своими иносказаниями!

— Моя машина за углом, — Марк протягивает руки и сжимает мои холодные пальцы, — едва нашел парковочное место. Пошли, пока меня не оштрафовали!

— Марк…

— Да? — подносит мои руки к губам и начинает согревать их своим дыханием, при этом глядит на меня исподлобья… с веселым блеском в глазах. Такое чувство, словно не было ни нашей недельной разлуки, ни моего категоричного «нам больше нельзя видеться».

— Марк… — Сердце бьется о ребра с угрожающей моему благополучию силой.

— Да, Ханна?

— Марк… — Больше не могу противиться силе собственного желания и подаюсь вперед, ныряя в серо-голубые озера Марковых глаз и в его… мягкие губы, прильнувшие ко мне с нежной настойчивостью — поначалу, а потом — с голодным остервенением.

Невероятно… Восхитительно… Непередаваемо… Лучше, чем я могла только вообразить!

— Марк…

— Ханна.

— Марк, я хочу сказать…

— Я знаю. — Что ты знаешь?

— Знаю, что ты хочешь сказать мне…

— Ты не можешь этого знать, — шепчу совсем тихо. — Возможно, ты ошибаешься…

Он проводит рукой по моим растрепавшимся волосам — от нежности у меня замирает сердце.

— Надеюсь, что знаю… и не ошибаюсь, — говорит он при этом.

— Перестань! — легонько пихаю его кулаком в плечо и не могу перестать улыбаться. Если я выгляжу такой же слегка осоловевшей от нашего поцелуя, каким выглядит сейчас мой возлюбленный, то любовь, определенно, пьянит… И мне нравится это хмельное состояние!

— Прости, это был лучший поцелуй в моей жизни… и мой язык немного заплетается, — признается Марк не без улыбки.

Притягиваю его к себе за отвороты расстегнутой куртки, и мы долго-долго смотрим друг другу в глаза.

— Я люблю тебя, — наконец признаюсь я. — Возможно, это сумасшествие, но, Марк, я так люблю тебя. — Потом утыкаюсь лицом ему в грудь и впитываю как сам быстрый перестук его сердца, вторящий моему почти в унисон, так и умиротворяющее тепло мужского тела, преданного мне и любящего МЕНЯ. Это дороже всего, что только может быть даровано нам проведением… Спасибо, Господи!

— Вот видишь, — Марк гладит меня по спине, — я же говорил, что знаю, о чем ты хочешь мне сказать…

— Ты много на себя берешь, — наигранно хмурю брови.